— Приветствую тебя, Невмений,— юноша заторопился, боясь, что рассерженный управляющий скроется и его придется дожидаться.— Хозяин прислал тебе письмо, а на словах велел передать...
Невмений резко повернулся к нему:
— Вся, вся партия солонины испортилась! Проклятый торговец обманул меня.
Неизвестно, чем закончился бы этот разговор, но в ту минуту за городской стеной поднялся шум и крик. Через стену полетели стрелы с привязанными к ним горящими пучками травы. Пронзительно завизжали женщины. Толпа от ворот ринулась прочь. Поток охваченных паникой людей подхватил и понес Анакреона. Он выронил глиняное послание, и его затоптали в грязь.
— Вполне вероятно, что это могло произойти и так,— предполагает Кутайсов,— а возможно, и иначе. Мы можем только гадать. Вот когда Элла Исааковна расшифрует письмо, кое-что здорово прояснится...
— Конечно, прежде всего вы хотите увидеть его?
Профессор Элла Исааковна Соломоник, доктор исторических наук, протягивает мне небольшую коробочку, накрытую стеклом. Под ним черепок обожженной глины. На его гладкой поверхности вырезаны изумительно четкие, ясные строчки.
Письмо на керамике — редчайшая находка. Древнегреческие письма — вообще редкость. На всей огромной территории, в древности заселенной греками, найдено только полтора десятка (!) частных писем эллинистического времени (См. «Вокруг света» № 6 за 1978 г. Ю. Виноградов «Письма из Ольвии» .). Почему? Всеобщая грамотность древних греков — вне сомнения. О ней свидетельствуют результаты раскопок. Значит, письма были, но не сохранились, потому что писали их на каком-то недолговечном материале. Но на каком?
— Вероятно, основным материалом для письма был египетский папирус,— полагает Элла Исааковна.— Греция вела широкую торговлю с Египтом. Писали еще и на диптихах, складных дощечках, покрытых воском. Во влажном морском климате и то и другое бесследно истлело. Лишь свинцовые пластинки и керамика сохранились.
Вот заодно и объяснение определенного однообразия керамических надписей! Характер их соответствовал материалу: поэмы писали на дорогом привозном папирусе, а на керамике — что попроще.
— Наше письмо выделяется среди всех других,— продолжает профессор,— прежде всего сохранностью. Например, три письма с афинской агоры столь фрагментарны, что прочесть их не удалось. Сохранность нашего письма исключительна. Строчки не доходят до краев обломка — значит, он цел и перед нами — весь текст! Более того, керамические надписи нередко бывают затерты, а в нашем случае частично стерты лишь две-три буквы,— Элла Исааковна легко касается коричневатой поверхности.
— Письмо Апатория уникально еще и по другой причине: оно — большое. «Мандат, сын Фиса — Да. Приду». Вот и весь текст единственного уже опубликованного крымского письма. Надпись была сделана на амфоре, которую, видимо, наполняли оливковым маслом или вином, и предназначалась она в подарок женщине по имени Да.
Но что же все-таки нацарапал в своем послании Апаторий? Пока этого точно не скажет никто. Вроде бы четкие, аккуратно вырезанные строчки, а перевести их сразу невозможно. Письмо — особо трудный источник. Это, по сути, одна половина беседы: отправитель и адресат знали друг друга, как и то, о чем шла речь. Предмет излагали коротко: им не нужны были те подробности, которых ученым так не хватает. Взять любой документ, хотя бы декрет: он пишется по установленной форме. В письме же более или менее стандартны только обращение, приветствие и концовка. Содержание же уникально. В тексте могут быть новые, неизвестные исследователям слова. Индивидуальна и форма изложения.
Взявшись год назад за расшифровку письма, Элла Исааковна не обольщалась — работа предстояла громадная. Но одно, очень важное открытие было сделано сразу. Еще в экспедиции археологи определили, что амфора, на осколке которой и нацарапано послание, была сделана на ионийском острове Фасос. Только для фасосской глины характерны золотистые вкрапления на светло-коричневом, чуть отдающем красным фоне. Однако этот факт сам по себе еще ничего не доказывал. Впервые вглядевшись в написание слов, исследователь заметила одну особенность: в известном буквосочетании «ΟΥ» явно не хватало буквы «Υ». «ΑΠΑΤΟΥΡ ΙΟΣΝΟΥ Μ[?]ΝΙΩΙ» — вот как выглядели бы имена, будь они написаны на койне — общегреческом языке, сложившемся в Аттике. И слова, стоящие во второй строчке: «ΤΟΣΤΑΡΙ[?]ΟΣ» (соленая рыба) — на койне писались бы иначе: «ΤΟΥΣ ΤΑΡΙΧΟΥΣ». Без сомнения, текст написан на ионийском диалекте!