Король без слов берет королеву за руку, они выходят из-за стола, словно дети перед спектаклем, и присоединяются к танцу, вальсируя (это, конечно, анахронизм) среди дронтов, а их родственники, гости и стражники смотрят и кивают в такт музыке.
Затем видение пропадает, оставляя лишь смутное воспоминание о мерцающем камине и танцующих птицах...
Дронтов доставляли в Европу морем. Первых двух, о которых имеются сведения, привез все тот же капитан ван Нек в 1599 году: один из них был подарен штатгальтеру Нидерландов, а второй попал в зверинец императора Священной Римской империи Рудольфа II, где и были сделаны первые рисунки этой птицы,
А голландский художник Рулант Саверей, по чьему-то меткому выражению, буквально «сделал на дронтах карьеру». Он рисовал и писал маслом этих птиц много раз: без сомнения, дронты его просто заворожили. Я бы даже сказал, завладели его мыслями.
Однако наиболее точное изображение, как уверяют специалисты, пришло к нам через полмира: существует индийская миниатюра с изображением дронта, которая хранится сейчас в одном из музеев России (В Эрмитаже. Советский биолог А. Иванов на XII Международном орнитологическом конгрессе в Хельсинки сделал сообщение: «Индийский рисунок дронта». Но откуда появилась у нас в стране эта миниатюра, неясно. (Прим. ред.)). Возможно, голландцы или португальцы завезли этих птиц в Индию во время Ллаваний в Гоа или к берегам полуострова Индостан. А может быть, их доставили туда на несколько веков раньше арабы, которые издавна пересекали Индийский океан на своих кораблях с треугольными парусами и потому могли наткнуться на Маскаренские острова задолго до того, как европейцы собрались в свой первый крестовый поход.
Как-то раз, еще когда я только начинал увлекаться орнитологией (после того, как перестал охотиться на птиц с духовым ружьем, но прежде, чем получил специальное образование), я сел и подсчитал, где оказались все известные истории дронты.
Судьба первых двух, что прибыли с ван Неком, нам уже известна. Еще один жил в 1600 году в парке графа Солмса. Исторические документы упоминают «еще одного в Италии, одного в Германии, несколько штук в Англии и восемь или девять в Голландии». Биллем ван Хоорн знал об «одном, привезенном в Европу в 1640 году, и еще об одном — в 1685-м». Про последнего из них он писал, что тот «также зарисован голландским художником». Еще про двух сообщалось, что они «содержатся при дворе правителя Индии». Один из этих дронтов, возможно, и изображен на индийской миниатюре. Даже при неравнодушном подсчете, считая, что «несколько» — это как минимум три, получается всего двадцать дронтов.
А должно быть гораздо больше, если их в свое время загоняли на корабли десятками.
Что же мы знаем о дронтовых? Несколько судовых журналов да кое-какие отчеты, составленные путешественниками и колонистами... Весьма интересовала эта птица англичан. Сэр Хеймон Лестрейндж писал о том, что видел в клетке «додара с острова Маврикий... Будучи столь больших размеров, он не способен летать». Когда птица умерла, из нее сделали чучело, которое хранилось в Оксфорде, но через некоторое время оно пришло в негодность, и его сожгли, оставив только одну лапу и голову.
Франсуа Лега, гугенот, проживший на Реюньоне несколько лет, написал отчет о своих путешествиях, в котором упоминал, в частности, и дронтов. Отчет был опубликован в 1708 году (когда дронты острова Маврикий уже исчезли) у содержал информацию о том, что «некоторые мужские особи достигают веса в сорок пять фунтов...»
В 1761 году Маскаренские острова посетил аббат Пингре. Он застал последних пустынников на Родригесе и собрал информацию о птицах, обитавших на Маврикии и Реюньоне.
После этого остались лишь мемуары колонистов да научные споры относительно того, куда именно в таксономической схеме должны относиться Raphidae, одни утверждали, что к голубиным, другие — к пастушковым. Но вскоре даже эти мелочные споры утихли. О дронтах забыли.
И когда Льюис Кэролл написал в 1865 году «Алису в стране чудес», читатели решили, что дронтов придумал он.
На заправочной станции, откуда я звонил, творилось бог знает что. Дверной колокольчик звякал и брякал непрерывно, и я едва расслышал ответ, когда все же дозвонился.
Ответил мне тип по фамилии Селведж, с которым я долго не мог найти общего языка. Сначала он принял меня за агента по продаже недвижимости, затем за адвоката. Еще через некоторое время он решил, что я просто мошенник. Только с большим трудом удалось узнать от него: мисс Анни Мэй Гаджер (подруга детства Джолин Джимсон) стала теперь (и уже давно) уважаемой мисс Анни Мэй Радвин, а этот тип Селведж ошивался у нее в качестве то ли секретаря, то ли приживалы.