Когда покидали это место, представить, что здесь мы только что прошли на лыжах, было невозможно.
Но сегодняшние волнения на этом не закончились. На третьем послеобеденном переходе нас поджидало новое испытание.
Тропил Иван Иванович. Недолго, минут 20, и уперся в заторошенную трещину. Вода открытая, ширина около пяти метров. Таких трещин сегодня было уже с десяток, если не больше.
Невдалеке нашелся мостик, но трещина расползалась, и мост постепенно рушился. Кричу мужикам, чтобы быстрее шагали ко мне. Пока ребята подходят, на месте недавнего моста уже трещина чуть более метра. Будь берега ровные, плоские, проблем бы больших не было, но наша льдина гораздо выше, и с нее дорога только в воду.
Пускаем в ход ледоруб, выламываем смерзшиеся глыбы льда и снега, сбрасываем их в воду, лихорадочно пытаемся сделать что-то вроде наплавного перехода. Одновременно переправляем на противоположный берег Василия и Ивана Федоровича. Перекидываем им все рюкзаки, успеваем переправить сани. Остальным пути нет.
Ситуация принимает серьезный оборот. Трещина расходится все шире. Все ближайшие льдины, которые мы способны были выкорчевать, давно пущены в дело, но сейчас «бутить» уже бесполезно. Мелькает мысль попытаться использовать санки для переправы людей, но они не готовы. Их надо разгружать, обвязывать, а время не ждет. Ширина уже метра три. Нет, это тоже не выход.
Остается искать обход. Кричу Василию, чтобы все-таки разгружал целые санки и шел вдоль трещины за нами. Мы рванули влево, где громоздились торосы. Проход нашли лишь минут через сорок, но с уверенностью сказать, что мы на той же самой льдине, где и наши двое, нельзя. Вполне возможно, что, обходя трудные торосы, мы просмотрели поперечные трещины, и радоваться пока рано.
Но когда через несколько минут мы разглядели Васину фигуру, который приближался к нам откуда-то из глубины ледового поля, волоча санки, вздохнули с облегчением.
Переправа длилась около двух часов, но часы эти стоили больших нервов. В памяти отчетливо стояла та трехсотметровая полынья, которая образовалась точно из такой же трещины буквально у нас на глазах. Не знаю, можно ли забыть эти мгновения и можно ли обычными словами выразить те ощущения, которые наверняка и в тот раз, и сейчас испытал каждый из нас...
5 мая. Вчера на последнем переходе шел последним, и ребята сами выбирали место для лагеря. Почему-то оно мне не понравилось. Попросил ребят пройти еще немного, буквально сотню-другую метров, и встать по другую сторону невысокой молодой гряды торосов.
Эти несколько десятков метров избавили нас от серьезных неприятностей. Утром за нашей палаткой вдоль этой гряды плескалась открытая вода...
Сегодня солнце жарит так, что испарение снега происходит прямо на глазах. Между нами и ближайшими торосами метров 60, но и перед ними плотная, колеблющаяся пелена тумана. Свежие, зеленоватого цвета торосы, возникающие из тумана, вводят меня в трепет. За каждой грядой жду разлома или трещины с открытой водой. Пока все обходится. Молю Бога, чтобы не отбирал дороги, пусть хоть какой угодно трудной.
Трещины опутали со всех сторон, но в этом хаосе проще находить проходы, маневрируя и перебираясь с одной льдины на другую. Похоже, что это те самые места, где закончил свою эпопею Мицура. Вполне вероятно, что тогда здесь было полно воды.
7 мая. Утром опять идем по следу песца. Он ведет нас прямо на север, к Полюсу. След свежий, четкий, как будто песец пробежал за полчаса перед нами. Трудно представить себе этого зверька здесь, посредине между Канадой и Сибирью, за 800 км от ближайшей суши. Что это? Норма или исключение?
В обед — наверняка уже в последний раз провели полную ревизию продуктов и бензина. Запасов более чем достаточно. На 16 дней — продовольствия, на 19 дней — бензина. При необходимости этого может хватить и на три недели.
Много раз рассказывал ребятам о нашей пятисуточной голодовке на Полюсе в 1990 году. Тогда авиация смогла пробиться к нам только с третьего раза, а продукты закончились день в день. Повторение такого полюсного финиша нам явно не грозит.
88-й градус встречает нас, как положено, трещиной, правда, затянутой молодым хорошим льдом.
До самого вечера идем по разводьям недельной давности. Лед молодой, в трещинах, мокрый. Попасть сюда во время разводьев с открытой водой перед самым Полюсом очень обидно.