С 1970 года такая идиллия повторялась уже двадцать раз, но сначала одна катастрофа следовала за другой. Такахаши еще не знал секрета «разумного высиживания» яиц — их необходимо переворачивать каждые пять часов, что в естественных условиях делают настоящие родители. И сами птенцы чрезвычайно хрупки. Однажды служащий заповедника пришел с утра на работу и обнаружил Такахаши спящим на стуле в «детской», потому что всю ночь он провел, ставя теплые компрессы на лапки журавленка, который не мог ходить.
Но вот время «детской» подходит к концу, и начинается самый ответственный период надо научить сироток жить, как свободные птицы. Видимо, именно в этот момент душа Рьои Такахаши сливается с душой японского журавля, привольно живущего на Куширских болотах. Человек постиг птичий язык и сумел передать его птенцам-сиротам, без чего они всю жизнь были бы вынуждены зависеть от своего «папочки». Он учит их ходить, есть и добывать корм, издавать присущие журавлям звуки, он обучает их искусству танца, основной форме общения и ухаживания у журавлей. Это обязательная программа, через которую проходят все странные Такахашины школяры — и потому каждый божий день уроки. Он с ними беседует, кормит только что выловленной рыбкой, а подает ее щипцами в форме журавлиного клюва, расхаживает забавной походкой в сопровождении любопытных учеников. И так проходят месяцы. Птенцов надо научить остерегаться лисиц, распознавать хищных птиц. Их надо научить летать! Занятия в летной школе ведутся обычно за закрытыми дверями, но если в обеденный час в баре заповедника появляется вспотевший Рьои в кроссовках и в вылезшей из брюк рубахе, это значит, что он только что закончил урок на воле. Он часами бегал по полям, размахивая руками, пока любопытные, бегающие за ним по пятам журавлята не поняли, что если делать точно так же, — полетишь.
Опять наступает зима, а с нею относительно спокойное время для Такахаши. Яйца еще не снесены, и инкубатор отдыхает под пленкой. Начинается повседневная рутина: раздача корма дважды в день, уборка территории, забавные представления для туристов, на которые иногда, весьма кстати, заявляются приемный сын или дочь. Но иногда и зимой обыденность нарушается удивительными происшествиями. Был случай, когда журавлиха Хиро во что бы то ни стало хотела спариться с Такахаши. А однажды журавль Таро, самый сильный и задиристый, устроил Рьои скандал и полез в драку. Такахаши кормил рыбой свою любимицу Йитте и свободной рукой поглаживал ее по голове. Тут появился Таро, законный супруг (журавли образуют постоянные пары) -и ну клеваться. Такахаши побежал, Таро за ним. Пришлось отсиживаться дома за запертой дверью. Потом, правда, немного свежей рыбы помогло восстановить дружбу.
В октябре 1992 года в Куширский заповедник приехали репортеры, долго звонили в дверь Такахаши, искали его по всей территории. Его не было. Он уехал в зоопарк Обихиро, за сотню километров от Куширо. Весь день провел перед клеткой с великолепной птицей, голову которой украшала красная шапочка. Это был Року, японский журавль, вылупившийся в инкубаторе и воспитанный Такахаши четырнадцать лет назад. С того времени Рьои не видел его, а узнать Року было легко по шраму на правой лапе. Они долго в полном молчании смотрели друг на друга, потом Рьои прошептал: «Курроку, курроку». Удивленный Року задумался и вдруг, задрав голову в небо, ответил громким приветствием. Посетителей не было, но случайно это увидал пожилой служитель зоопарка. Рассказывая эту историю, он всегда тихо прибавлял в конце: «Если есть на свете человек, способный летать, то это Рьои Такахаши».
По материал журнала «Airone» подготовила Т.Арана
Каприз Нептуна
Вечером 24 сентября 1963 года океан выбросил на берег Калифорнии у поселка Малибу какое-то морское чудище длиной более шести метров. В этот час жительница Малибу Кэрол Ричарде выгуливала по берегу своего пуделя и натолкнулась на огромное тело. От охватившего ее ужаса окрестности огласились душераздирающим криком. Сосед Кэрол, Филис Хаггинс, услышав крики, бросился к соседям, потом на берег океана, и буквально через несколько минут в окнах засыпающего Малибу стали зажигаться огни, а молва о мертвом «морском змее», лежащем на берегу, поползла из дома в дом...