Так что не без основания немецкие трансатлантические компании видели в «Лузитании» мощного соперника, а германские власти обвиняли британское правительство в использовании лайнера для перевозки через Атлантику оружия и другой контрабанды. На медали, отлитой мюнхенскими мастерами в августе 1915 года, «Лузитания» изображена с военным самолетом и орудием на палубе под сатирическим комментарием «Никакой контрабанды». На оборотной стороне виден скелет, продающий билеты, а по верху идет надпись «Бизнес прежде всего», намекающая на то, что «Кунард Лайн» ради своего обогащения сознательно подвергает риску гражданских людей.
Как бы то ни было, экономические и военные интересы германской верхушки совпадали, и на «Лузитанию» была устроена самая настоящая охота.
...Вальтер Швигер, тридцатилетний командир немецкой подводной лодки «U-20», не мог поверить своей удаче. Он только вознамерился искать огромный пассажирский пароход у южного побережья Ирландии, где, по его мнению, тот собирался укрыться, как судно оказалось прямо перед ним. Швигер сказал одному из друзей, что невозможно было выбрать лучший курс, чтобы выйти прямо в зону торпедной атаки. С расстояния в семьсот пятьдесят ярдов он послал единственную торпеду. Это произошло 7 мая 1915 года, в 2 часа 10 минут пополудни.
Впередсмотрящий на носу «Лузитании», заметил тонкий пенный след, тянущийся к судну. «Торпеда по правому борту», — закричал он в мегафон. Один из спасшихся пассажиров вспоминал, что взрыв прозвучал так, как будто «молот весом в миллион тонн ударил по паровому котлу в сто футов высотой». Секунду спустя последовал еще более мощный взрыв, взметнувший над палубой фонтан воды, угля и обломков.
Сразу накренившись на правый борт, и выставив винты над поверхностью, лайнер начал быстро погружаться носом. Пассажиры скатывались по уходившим из-под ног палубам. Спасательные шлюпки по левому борту зависли над палубой, а по правому оказались вынесенными слишком далеко в море, поэтому воспользоваться ими было крайне сложно. Несколько шлюпок были так перегружены, что перевернулись, и люди оказались в воде.
«Найдите всех детей, каких сможете», — приказал своему слуге самый известный из пассажиров Альфред Дж.Вандербильд. Миллионер, спортсмен, но, тем не менее, плохой пловец, он в свои последние минуты надевал на детей спасательные жилеты.
Восемнадцатилетняя Элис была одной из двух гувернанток семьи Уорренов, присматривавших на «Лузитании» за их четырьмя детьми. Торпеда попала в лайнер, когда Элис готовилась покормить самую младшую — трехмесячную Одри.
«Я услышала ужасный грохот и сразу поняла, что произошло», — вспоминает Эми. Завернув Одри в шаль, она обвязала ее концы вокруг шеи, сделав нечто вроде пращевидной повязки, схватила за руку пятилетнего Стюарта и побежала наверх, к шлюпочной палубе. Матрос посадил Стюарта в ближнюю спасательную шлюпку, но когда туда же попыталась сесть Элис, матрос ей не позволил сделать это, сказав, что она переполнена. И девушка, без спасательного жилета, с привязанной к шее Одри, прыгнула в воду рядом со шлюпкой. Какая-то женщина, находящаяся в шлюпке, схватила Элис за ее длинные, развевающиеся волосы и втащила внутрь.
«Мои волосы спасли нам жизнь», — говорит она. Родители Одри тоже были спасены. Но еще двоих детей и присматривавшую за ними вторую гувернантку больше не видели. Элис и Одри с тех пор никогда не разлучались. «Она все еще мой ребенок», — много десятилетий спустя говорила Элис Друри.
Огромный лайнер исчез в волнах всего за восемнадцать минут, оставив на поверхности мешанину из людей, палубных кресел, весел и массы обломков. Глядя на эту картину со своей субмарины, даже Швигер был потрясен. Позже он сказал, что это было самое кошмарное зрелище, когда-либо им виденное. Тогда же, в 15 часов 25 минут, он сделал в бортовом журнале следующую запись:
«Очевидно, судно недолго будет оставаться на плаву. Я погружаюсь на глубину двадцать четыре метра и ухожу в море. Я не смог выпустить вторую торпеду в эту толпу живых людей, пытающихся спастись».