Росарио избегала говорить о Тунгурауа, а о том, чтобы переселиться в ту провинцию, и слушать не хотела. Соседи тоже с неодобрением отнеслись к затее Хорхе. Имя вулкана произносили полушепотом с похоронным выражением лица: «Тунгурауа — проклятие наше!»
Хорхе отмахивался:
— Вы напичканы предрассудками, как маисовый початок зернами. Везде люди живут, и у Каямбе, и у Котопакси, и у Сангая. Тунгурауа не страшнее других вулканов.
Соседи качали головами:
— Не скажите, дон Хорхе, не скажите. Ни один вулкан столько людей не пожрал.
— Так ведь на нем полям тесно, как заплатам на индейском пончо. Он еще дрожит, а опять его склоны перепахивают!
Мысль уехать из Риобамбы не оставляла Хорхе. Он надеялся, что в Баньосё, где много туристов, хорошему сапатеро работа найдется.
В один из дней, когда ветер кружил над Риобамбой тучи серого вулканического пепла, сапатеро захватил ящик с инструментами, подцепил на сапожную лапку свою низенькую рабочую скамейку с плетенным из ремней сиденьем, перекинул ее через плечо и отправился в Баньос. Пешком.
Скоро он передал, чтоб семья перебиралась к нему. Росарио продала, что можно, и купила билеты на автобус. Он уходил утром.
Висенте тосковал. Никакой надежды увидеть Уинячичку не было. Наверное, она ушла за хворостом и вернется вечером. Да она и не знает, что они уезжают сегодня. Напрасно он ищет ее глазами. Да и чего искать? Все равно уезжать придется...
И вдруг он увидел, как Уинячичка бежит к ним через площадь. Висенте до половины высунулся из окна автобуса, махал ей руками и засмеялся от радости, когда заметил, что у нее на шее бусы из персиковых косточек. Его подарок. Сам полировал косточки речным песком, проделал в них дырки и нанизал на нитку. Уинячичка говорила, что бусы ей нравятся и она будет их хранить.
Висенте кричал, но за шумом мотора голоса не услышать. Шофер просигналил для пущей важности, автобус плюнул газами, и Риобамба поплыла назад. Уинячичка бежала за автобусом, и встречные толкали ее. Потом она остановилась, прижав к груди тонкие руки. Машина давно завернула за угол, а девочка все смотрела на дорогу, будто ждала, что она вернется, и, не дождавшись, села на землю и спрятала лицо в ладони. Глаза у нее были сухие и горячие.
Дева святой воды
Хорхе перевез семью к матери, живущей на окраине города. Безмолвье Анд подступало к порогу дома. У дома были тростниковые стены и крыша из пальмовых листьев. Над гребнями дальних гор таяли в синем небе силуэты путников и мулов, навьюченных поклажей. В ущелье выл ветер и по ночам кричали совы. Висячий мостик раскачивался над пропастью, по дну которой мчалась Пастаса.
Мостиком пользовались все индейцы окрестностей Баньоса. Они пробегали по нему бегом, а чтобы провести мула, всадник спешивался и шел позади животного. Мостик мул проходил без приманки, а ослику надо было дать пожевать кусочек сахарного тростника, чтоб был сосредоточен.
Баньос известен целебными источниками. Каждый источник имеет специально построенную часовню и своего святого, вершащего чудеса. Первое место по числу чудес занимает Дева Святой Воды, она же Вирхен-де-Агуа-Санта. О ее деяниях рассказывают картины на стенах церквей Баньоса.
Вот на горной крутизне оступился конь, и всадник летит в пропасть... Чья-то рука подхватывает его на лету. Оказывается, что он успел прочесть молитву Деве и она спасла его. Всадник весело продолжает опасный путь.
А вот — автомобильная катастрофа. Несчастные жертвы скорости! Плачевен их вид: одна машина вверх колесами летит с обрыва в бездну, от другой осталась лишь груда обломков... Но чудо! Пассажиры невредимы! Их спасла все та же Дева: в последний миг. они успели вознести ей свои моленья.
Слепые и калеки исцеляются, точно по графику. Доходы монахов устойчивы и никаким случайностям не подвержены. Для верующих выпускается броско оформленный путеводитель по святым местам, в нем указано: какой святой когда и какое чудо совершил, имеется портрет исцеленного, и названа сумма, которую он пожертвовал церкви. На воды приезжает множество больных, а еще больше туристов и богачей, предпочитающих прохладу гор тропической жаре побережья. Местные жители подрабатывают на жизнь мелкой торговлей. Продавцов в городе гораздо больше, чем покупателей. Всяк стремится что-нибудь продать, поэтому в большинстве домов одна комната служит магазинчиком. Он темноват, без окон, в нем прохладно и имеется всякая всячина: пиво, фруктовая вода и булки, тут же открытки с трогательными надписями: «Амо и нунка теолвидо...» (1 «Люблю и никогда тебя не забуду» (испан.).), и шляпы-сомбреро, и, конечно, знаменитая тянучка «альфенике де Баньос», равной которой нет не только в Эквадоре, но и во всей Латинской Америке. Ее тянут на крючьях, вбитых в двери, и она сверкает на солнце, точно клубок белых змей.