— Мне холодно, — услышал он наконец.
Мартин Бек осмотрелся кругом. На табуретке в ногах лежало одеяло; он накрыл им мать.
— Спасибо, милый, — прошептала она.
Он сел возле нее, не зная, что говорить.
В горле у нее что-то сипело. Постепенно дыхание успокоилось, она закрыла глаза.
Мартин Бек продолжал сидеть неподвижно. Тихо... Только дрозд поет за окном.
Он осторожно встал. Погладил сухую горячую щеку. Шагнул было к двери, в эту минуту мать открыла глаза и посмотрела на него.
— Надень синюю шапку, на улице холодно, — прошептала она и опять закрыла глаза.
Он постоял, нагнулся, поцеловал ее в лоб и вышел.
XII
Кеннет Квастму, один из двух полицейских, которые обнаружили тело Свярда, опять ушел в суд давать показания. Мартин Бек разыскал его в коридоре городского суда и успел задать два самых важных для себя вопроса, до того как Квастму пригласили в зал.
Выйдя из здания суда, Мартин Бек направился к дому, где жил Свярд; идти было недалеко, всего два квартала. По пути он миновал две строительные площадки. У южного торца полицейского управления прокладывалась новая линия метро, а повыше на той же улице строители бурили и взрывали скалу для подземных этажей нового полицейского штаба, куда предстояло перебираться и Мартину Беку. Экскаваторы, грузовики, пневматические буры... Какое счастье, что его кабинет сейчас помещается на Вестберга аллее! Гул моторов на Сёдертельевеген — ничто перед здешним грохотом.
Дверь квартиры на втором этаже была отремонтирована и опечатана. Мартин Бек снял печать, прошел в комнату и сразу же ощутил слабый трупный запах, который сохранили стены и убогая обстановка.
Он подошел к закрытому окну и внимательно осмотрел его. Оно было старой конструкции, открывалось наружу, а запиралось щеколдой с кольцом, которое надевалось на крючок в раме. Собственно, щеколд было две, но нижний крючок отсутствовал. Краска вся облезла, рама внизу потрескалась. Должно быть, в щель над подоконником и ветер дул, и дождь просачивался.
Мартин Бек опустил основательно выцветшую синюю штору. Потом вышел в коридор и посмотрел оттуда на комнату. Если верить донесению Квастму, все так и было, когда полицейские проникли в квартиру. Он снова подошел к окну, дернул за шнур, и штора медленно, со скрипом свернулась. Мартин Бек распахнул окно и выглянул наружу.
Справа простиралась строительная площадка, где царил такой грохот, дальше высилось полицейское управление, он даже различил окна уголовной полиции в той части здания, которая выходила на Кунгсхольмсгатан. Слева видно пожарное депо и конец Бергсгатан. Коротенький переулок соединял ее с Хантверкаргатан. Постой, что же это за переулок? Надо будет пройти там, когда он закончит осмотр квартиры.
Прямо напротив окна раскинулся Крунубергский парк, разбитый, как и многие парки Стокгольма, на естественной возвышенности.
Потянуло курить, и он полез в карман, хотя знал, что сигарет там нет. Мартин Бек вздохнул. Перейти на жевательную резинку или мятные лепешки? Или жевать зубочистки по примеру коллеги Монссона в Мальме?
Он прошел на кухню. Здесь оконная рама рассохлась еще сильнее, но щели были заклеены бумагой.
В этой квартире и обои, и потолки, и скудная обстановка — все было запущено. С тяжелым сердцем продолжал он осмотр, проверил ящики, шкафы. Негусто, только самое необходимое...
Выйдя в узкий коридор, заглянул в уборную. Ни ванны, ни душа в квартире не было.
Потом он проверил наружную дверь и убедился, что все те замки и запоры, которые были перечислены в донесениях, налицо.
Чудеса, да и только. Дверь и оба окна были закрыты. Квастму утверждает, что они с Кристианссоном не видели никакого оружия. И что квартира все время была под наблюдением, никто не мог проникнуть в нее и что-либо вынести.
Мартин Бек еще раз внимательно оглядел комнату. Напротив двери стояла кровать, рядом с кроватью — полка. Сверху на полке — лампа с желтым плиссированным абажуром, старая пепельница зеленого стекла, большой спичечный коробок; внутри — несколько зачитанных журналов и три книги. У стены направо — стул с грязным сиденьем в зеленую и белую полоску, налево — коричневый стол и такого же цвета венский стул. От электрокамина к розетке тянулся черный провод; вилка была выдернута. Еще в комнате был ковер, но его отправили в лабораторию. Среди множества всяких пятен на нем оказалось три кровавых, причем группа крови была та же, что и у Свярда.
В стенном шкафу валялись три старых носка, грязная фланелевая рубашка неопределенного цвета и пустая, сильно потертая замшевая сумка. На плечиках висело сравнительно новое демисезонное пальто, на крючках в стене — вязаный зеленый джемпер, серая нижняя рубашка с длинными рукавами и серые фланелевые брюки. В карманах ничего не было.