Бывалые люди
Утром в дверях моего гостиничного номера появился Виктор Васильев — сварщик госпромхоза. Сбросил рюкзак, присел к столу.
— Позавтракаем? — сказал он и начал потрошить рюкзак. Шесть буханок хлеба, какие-то консервы, чайник, котелок, свертки с малосольной рыбой.
— Не много ли?
— Всяко бывает — Виктор подмигнул мне выискивая что то еще.
— Индийский чай,— и рассыпал по столу дюжину «слонов».
Пока знакомились, я рассмотрел гостя. Жесткие выцветшие волосы над открытым морщинистым лицом. Глаза голубые и веселые. Говорил он о себе так, словно читал послужной список. Двенадцать лет назад из родных Сланцев под Ленинградом с дипломом индустриального техникума отправился на строительство Хантайской ГЭС. Через три года — монтаж высоковольтной аппаратуры на строительстве Вилюйской ГЭС. Потом были другие сибирские гидроэлектростанции, курсы трансформаторщиков в Днепропетровске, снова Колыма и госпромхоз «Таймырский».
— Вот закончу монтаж оборудования для школы интерната и — Вик тор засмеялся,— не знаю, куда податься. Вроде бы домой надо, но прирос я здесь.
Он потрогал холодное тело чайника и мы поели всухомятку.
— В пути чай сварим
Виктор спрятал хлеб в целлофановый мешок, и мы засобирались.
Лодка оказалась «южанкой» и вы глядела игрушкой. Рядом в устье ручья звенели ледышками стебли ивняка. Льдинки срывались и тихо булькали в неспешном потоке. Было что-то около нуля, но солнце из за бугра грело землю и радостно сверкало на воде.
Человек, сидящий у мотора, поднялся сдвинул на затылок треух, огладил рукой усы и подбородок. Сверкнул раскосиной глаз и белыми зубами. Василий Аксенов без церемоний потряс мне руку, побросал груз в носовую выгородку и кивнул Виктору.
Мотор завелся быстро и охотно. Его шум на стынувшей реке сразу привлек к нам провожающих. Настойчивый лай псов был слышен до первого поворота.
После шиверы Авам открывался широко. Аксенов жестами управлял действиями Виктора. Я прятал нос от встречного ветра на скорости четырнадцать узлов и смотрел по сторонам. «Полетела» шпонка. Я сел на весла. Лодка ткнулась в вязкую террасу.
— Ну вот, волок начался, Иваныч. Пройди вперед, посмотри глубину под самым берегом. Вроде раньше все было не так.
Да волок начался. Здесь надо пояснить, что волок — это не только место, где волокут судно по суше. Это проводка бечевой, с шестами или протаскивание через перекаты, наносы, между камней или в лесных завалах. И даже неважно, вверх или вниз. Одним словом, всюду волочешь посудину за собой.
Потом мы снова плыли по желтым пескам перекатов, черным зеркалам плесов и по стремнинам у обрывистых берегов. Еще одна шпонка сломалась на песке. Тащились к берегу в сапогах. Снова возился Виктор с мотором. Дали ход, но уже через полчаса Василий указал налево. Над обрывом торчала изба, дальше на сопках виднелись остатки чумов.
— Новорыбное! — прокричал мне в ухо Виктор.
Я, не глядя на карту, понял, что прошли половину пути. Ребята загремели котелками, а я в мыслях уже возвращался к разговору в кабинете директора госпромхоза.
Авам Тагенарка
Здесь, в Новорыбном Авам петляющий среди островов и отмелей, вы глядел достаточно свирепо. Берег, словно слоеный пирог, бело-черно-коричневый. Искры вечного льда и ползучая слизь оттаявшего перегноя вместе с корнями текли к воде. А на карте в кабинете директора госпромхоза «Таймырский» Авам безобидной прожилкой тянулся к желтеющим хребтам Путорана.
Альберт Леонидович Дубровский вытряхнул из кресла свою массивную фигуру, подошел к карте.
— Вот вы хотите добраться на волок. Но знаете ли вы о подступах к волоку?
— О каких подступах?
— От Усть Авама. Для вас это исходная база. Раньше был еще один поселок — Новорыбное. В 1951 году его перенесли вниз, туда, где теперь Усть Авам.
— Хотя это и вовсе не устье.
— Да, если хотите, парадокс. Или, лучше сказать, дань памяти тому самому зимовью, которое стоит действительно при устье.
— И которое помнит Хабарова, Челюскина, Лаптева.
— Усть Авам стал наследником этого исторического поселения. А у зимовья название сложилось само собой — Старый Авам.
Дубровский сел на место и продолжил рассказ, как то по особому внимательно рассматривая меня.