— Как выглядела наша площадка? — продолжал Игорь.— Тайга с болотами. Зимой кажется — только здесь и строить. Зато с наступлением весны площадка превращалась в хлюпающее месиво без подходов и подъездов — рвы, ямы, траншеи.
... Валили лес, клали бревна, сыпали щебень в жадный, чавкающий зев. Болото словно издевалось — никакого эффекта, только грязь расходится. Приехал к ним как-то один большой начальник, поглядел и сказал: «Героями надо называть всех, кто дойдет хоть от вагончика до площадки!» А им ведь не просто ходить — работать надо!
Бичом монтажников стали комары, мухи, оводы. Особенно оводы. Укус у них такой, словно в тело вонзили раскаленную иглу, а игл этих — десятки, сотни. Никакие мази и накомарники не помогали. Выручали стрекозы, «вертолетики», как их называли ребята. Оводы панически их боятся: стрекоза впивается в овода с ходу и, пока не умертвит, не отпустит. Игорь до сих пор, завидев стрекозу, улыбается, словно приятеля встретил..
Когда он только пришел в бригаду, не сказал, что недавно выписался из больницы. Постеснялся, еще подумают — послабления ищет. И в первое время доходил до полного изнеможения. После смены не хотелось ни есть, ни пить, ни даже спать. Ломило каждую косточку, каждый мускул ныл на свой лад... С немым изумлением глядел он на товарищей по бригаде, которые, хоть и поругивали чертову топь, переносили все трудности как нечто привычное. Игоря трогало их немногословное сочувствие. Когда укусы оводов превращались в нарывы или струпья, у кого-то обязательно находилась мазь, пластырь, примочка. И в работе ему не раз помогали товарищи, да и сам бригадир — спокойно, будто мимоходом. И настал день, когда он впервые, как на дне реки, ощутил счастливую слитность со своим делом. Закончив смену, Игорь не свалился пластом на койку, а присел рядом с ребятами на ступеньках вагончика, прислушиваясь к негромкому голосу транзистора. Передавали этюд Рахманинова, знакомый с детства. Светлая, тревожная музыка странно и радостно звучала в таежной глуши.
— Я уж потом думал: почему люди охотно шли работать в столь сложные условия? Конечно, им платили деньги, и немалые, но заработать ведь можно и там, где полегче. Наверное, главное в том, что все понимали: мы заняты действительно очень важным и нужным делом. Многое значило и то, что с нас, как говорится, глаз не спускали обком, министерство, главк. Это придавало уверенности. Я вообще замечал, что расслабленность и расхлябанность наступают там, где о людях забывают. Даже когда начались перебои с продуктами, винили погоду, природу, но твердо знали: о нас помнят.
Обычно мы на снабжение не обижались привозили мясо, масло, конфеты, и вся бригада, хлюпая по болоту, бежала на разгрузку. Но вот случилось — зарядили туманы, вертолеты не поднимаются. Остались у нас макароны да жиры, что хочешь, то и готовь!
Нашим спасением стала вода, которую мы обычно проклинали. Занялись рыбалкой. Монтажники ведь ездят на объекты надолго — возят с собой вагон-столовую с холодильником, газовую плиту с баллонами. Ну и отправились на промысел. Варили уху на всех, жарили огромные сковороды рыбы...
Казалось бы, чего веселого? Сидим на болоте. Еда — макароны с рыбой, рыба с макаронами. А тут каждую свободную минуту смех не утихает шутки, розыгрыши разные... Вот тогда я как будто заново увидел своих товарищей.
...Погода наладилась, опять зажужжали в небе вертолеты. Комариное царство кончилось — наступила осень. Когда их болото немного приморозило, надо было привезти на площадку 43 блок-бокса.
Нефтеперекачивающие станции теперь создаются из блок-боксов — сравнительно небольших домиков, изготовленных на заводе и начиненных необходимым оборудованием. Чтобы доставить их на строительную площадку, нужно было преодолеть десяток речушек. Сперва пробовали волочить трелевкой — блок-боксы разбивались. Тогда бригадир собрал вечером монтажников, и принялись соображать
— Мозги у всех работали на удивление, прямо не бригада, а ВОИР — общество изобретателей и рационализаторов. В конце концов додумались — взяли несколько трубовозов, закрепили блок-боксы швеллерами и привезли наши домики, как игрушку. Это был настоящий праздник! Вообще бригада для меня стала как дом родной. Уходил — чуть не плакал
— Зачем же ушли?
— Судьба, как говорится, настигла. Влюбился, женился, родился сын. Монтажники отсутствуют дома месяцами — жене трудно с малышом одной, тем более с яслями пока не выходит. Пришлось перейти в шоферы. Видите, учебники с собой вожу...
— И какую профессию вы теперь избрали?
— Все ту же.— Игорь засмеялся — Вернулся в педагогический, только на заочный. Прошу — будете писать, не называйте мою фамилию. Хочу, чтобы будущие ученики воспринимали меня совсем заново.