...Наш «фордик» забирался все выше, выше и наконец остановился на площадке-пятачке.
— Дальше пешком, — сказал Хорхе. — Здесь на автомобилях не ездят.
Действительно, прямо от площадки тонкими муравьиными тропами круто спускались и поднимались улочки-щели. Домишки громоздились вдоль них, словно на плечах друг у друга. Порог одного — на уровне крыши соседнего. Снизу, навстречу нам, широко улыбаясь, поднимались ребята из местной ячейки Коммунистической молодежи Венесуэлы.
Познакомились, и Хосе Исраэль Эванс, член городского комитета КМВ, повел нас по поселку. Мы заходили в гостеприимные дома, нас угощали холодным пивом, сладкими бананами, рассказывали о своем житье-бытье. Солнце уже зацепилось за гребень горы, когда мы с Хосе вышли на плоскую крышу одного домика.
Далеко внизу зажигал вечерние огни огромный Каракас, уже простившийся с солнцем. В соседнем дворике две босоногие девчушки, блестя сережками, танцевали под музыку, доносившуюся из ближайшего бара. У одной на шее вместо украшения болталась на нитке крышка от кока-колы. Рядом, чуть не задевая шевелюру Хосе, тревожно гудели провода высоковольтной линии. Откуда-то слышался смех, пение под гитару. Перекосившись под тяжестью большого жестяного короба с водой, совсем крошечный мальчуган семенил по ступенчатой улочке. Вдоль нее текла вниз грязная зловонная жидкость.
— Вода — наша вечная проблема, — сказал Хосе Исраэль. — Она и благо и горе. Дают ее нерегулярно, часто в ночные часы. Люди ложатся спать, оставляя краны открытыми. Проспишь, баки переполняются, дом заливает. Нашему соседу, технику по ремонту лифтов, как-то после очередного такого наводнения предложили купить в рассрочку скромную квартиру в городе. Но только ежемесячные взносы, не говоря уже о первоначальном, съели бы почти всю его зарплату.
«Предпочитаю жить по колено в воде, чем по уши в долгах»,— ответил он и остался здесь. А вскоре его дом обвалился — подмыла вода. В период дождей оползни сдвигают, рушат целые кварталы...
Мы все здесь вечные строители, вроде муравьев, — продолжал Хосе. — Недавно покосилась вышка электропередачи. Кабель лопнул, упал на дом, убил ребенка, вспыхнул пожар. Но наш район еще рай по сравнению с Канкагуита, что находится по другую сторону горы. Там только начинают наш путь.
— А кто живет здесь?
— Одни, как моя семья, приехали из провинции, бежали от нужды, другие из города — от высокой квартплаты. Есть относительно зажиточные семьи, но подавляющее большинство — низкооплачиваемые рабочие, служащие, техники, много безработных, особенно среди молодежи.
В тупике узкой темной щели светился одинокий кошачий глаз затянутого зеленой тряпкой окна.
— Там собираются курильщики марихуаны. Место, известное властям. В том числе и полиции. Но ее это устраивает. Парадокс? Да нет же. Власти заинтересованы в сохранении такого порядка вещей. Для них куда опаснее, если молодежь будет здоровой, образованной, если будет организованна. Здесь в каждом квартале два-три бара, есть и весьма сомнительные заведения. Но нет ни одной спортивной площадки, где бы могли поиграть дети, или приличного клуба — молодежи собраться...
Дети рождаются и растут в условиях, возникших задолго до их появления на свет. Вдобавок им с пеленок вдалбливают мысль о «неизбежности» именно такого образа жизни. Дети входят в жизнь с подрезанными крыльями. Первые же самостоятельные шаги приносят им тяжелые, порой непоправимые увечья — моральные, психические, идеологические.
Хосе и его друзья решили объявить войну всему, что десятилетиями ослепляло молодежь поселка. Они бросились на штурм казавшейся неприступной высоты. Тогда, несколько лет назад, их были единицы, но они ясно видели цель. Надо было открыть молодым людям глаза на бессмысленность окружающего порядка вещей, вырвать их из цепких щупалец конформизма, апатии, зажечь интересом к новым ценностям.
Ребята открыли свой Центр культуры. Название громкое — весь он размещался в домике Хосе. Библиотечка, журналы, газеты, радиола, пластинки — с этого начали. Но книги, журналы, газеты и пластинки здесь были иными, нежели на прилавках местных лавчонок и в барах. Молодежь потянулась в Центр, как лодки, заблудившиеся в ночном штормовом море, на свет маячка. Здесь, в Центре, юноши и девушки могли вдыхать полной грудью так недостававший свежий, не зараженный перегаром дешевой и низкопробной «массовой культуры» воздух правды и знаний.