Под рукой у художника и другие инструменты: каменная ступка — курант, птичье крыло или заячья лапка, которыми смахивают пемзу, собачий или лучше волчий зуб (на худой конец, зуб теленка) — ими полируют золото.
Владимир Андреевич подходит к Оксане Гусак, молодой художнице из экспериментальной творческой группы, и рассматривает почти готовую шкатулку — «В гостях у царя Салтана». Она создавалась, конечно, не один день, и я видел, как это происходило.
Сначала Оксана выбрала с Беловым из многих набросков эскиз и попробовала различные сочетания цветов. И только тогда приступила к работе по поверхности шкатулки. Черный фон покрыла белилами, потом наложила основные пятна: сначала все зеленые, потом красные, затем желтые. Лишь под конец прошлась золотом. Краски накладываются в несколько слоев, более густые тона как бы растекаются от основного водораздела, называемого ч пробелом». Миниатюра приобретает рельефность и воздушность. При работе с миниатюрой есть одна принципиальная трудность — выписать все детали и в то же время не растерять целостность композиции. Оксане это удалось — картина очень цельная, и в то же время хочется рассматривать каждый фрагмент.
Вся сцена обрамлена орнаментом из золотых белок, сцепившихся хвостами.
— Самое трудное — придумать композицию и детали, а писать миниатюру меня в школе научили, — говорит художница.
Оксана, как и почти все здешние художники, — выпускница Холуйской художественной школы, созданной сорок с лишним лет назад. Самая война, декабрь 1942-го, а в Совете Министров РСФСР подписывается постановление об учреждении в поселке художественной школы лаковой миниатюры. Питомцам этой школы обязан Холуй своей сегодняшней славой. Молодые мастера Виктор Елкин, Володя Седов — лауреаты премии Ленинского комсомола.
Художественный совет фабрики собирается каждую неделю и рассматривает новые работы. Сегодня как раз обсуждают шкатулку Оксаны Гусак. По мне — и придраться не к чему, но вот слово берет один из опытнейших художников, Николай Николаевич Денисов:
— Работа хорошая, но вот квадрат стола как-то выпирает...
А ведь точно — выпирает, как это я сразу не заметил?
Не удержался от замечания и Белов:
— Говорил я тебе, Оксана, поправлял, а все же Салтан получился недостаточно пластичным: он ведь сердцем чует, что гости — с вестями от родного сына, и весь устремляется к ним...
И все это они требуют от небольшой, с ладонь, миниатюры!
Председатель совета директор фабрики Анатолий Александрович Каморин считает, что самовар, который держит Бабариха,— неуместен, самовары известны со средины XVIII века. Точно называются даты и мастерские в Туле, где их делали.
Все члены художественного совета находят, что работа по реалиям слишком напоминает двор царя Алексея Михайловича, а пушкинские сказки должны быть как бы вне времени.
Так же, надо сказать, придирчиво старший мастер и главный художник осматривают «массовку» (массовую продукцию). Все оценки даются мгновенно, с одного взгляда на миниатюру, в которой тысяча деталей. Кажется, будто в голове у художественного контролера точнейшая фотография образца, сотен образцов, и копия сверяется с оригиналом сразу и безошибочно.
К счастью, нарисованное темперной краской всегда легко снять, подправить, переделать. Лишь когда работа окончательно принята, ее раз за разом покрывают лаком — «лачат», подогревая в сушительных печах до температуры около 60 градусов. Только лак придает миниатюре законченность, навечно фиксируя рисунок. Потом изделие полируют. Почти каждый второй художник на фабрике — женщина. Любопытно, ведь раньше миниатюру делали одни мужчины.
— Удивительно другое, — замечает Белов, — что прежде без женщин обходились. Миниатюра ведь — искусство тонкое, прилежное. Да и фантазия у женщин богатая... Вот Оксану мы хоть и критиковали на совете, а ведь хорошо работает!
Мы стоим с Беловым на бревенчатом мосту и смотрим на спокойную, ленивую Тезу, которая вроде бы без труда умещается в своих берегах; правый берег совсем отлогий, через каждые пятьдесят метров на нем чернеет лодка, другой — чуть повыше. Но в апреле — мае Теза подминает под себя оба берега, и люди отправляются на работу, в столовую, в магазин на лодках. Весной в Холуе без челнока, что зимой без рукавиц, делать нечего.