— Что вам нужно для этой экспедиции — назовем ее Экспедицией подводных работ особого назначения — ЭПРОНа?
В первый раз на бледном лице Языкова выступил лихорадочный румянец.
— Самое малое: баржу с лебедкой, двух водолазов, несколько такелажников, катер, который будет буксировать баржу со спущенными под воду наблюдателями...
Первый советский водолазный доктор Константин Алексеевич Павловский вспоминал впоследствии: «Нас было около тридцати, первых эпроновцев, а в распоряжении экспедиции — испытанный снаряд Даниленко, баржа «Билиндер» с лебедкой и буксирный катер. Нам казалось, что найти «Принца» будет не так уж и трудно: он был единственным железным судном, погибшим в том урагане. Подходы к Балаклавской бухте были разбиты на квадраты, и начались поиски. Дно моря было сплошным кладбищем деревянных кораблей. Поначалу мы проходили мимо остатков из мореного дуба, цепей, якорей, мачтовых поковок, но кто-то предложил заняться попутно подъемом всего ценного, что встречалось на пути. В конце концов операции эти настолько развились, что понадобилось увеличить число водолазов и образовать специальную подъемную группу».
Так современная техника помогает аквалангистам расчищать наносные слои песка, ила.
В середине 1924 года группа перешла в Севастопольскую бухту, набитую после Крымской, мировой и гражданской войн остовами различных судов, кабелями, тросами, противоминными сетями и десятками затонувших и притопленных барж, катеров и военных кораблей. На северном рейде лежало несколько подводных лодок и выброшенный на берег эсминец «Гневный», в южной части — миноносец «Заветный», а у входа в бухту проглядывался затопленный дредноут «Императрица Мария». Не было в ту пору цены тому, что поднималось со дна и снова служило людям. Эпроновцы возвращали к жизни малый флот.
Многое из прошлого ушло под воду. Руины архитектурных, портовых и других сооружений, древние корабли... И только технический прогресс в последнее столетие создал условия для развития подводной археологии.
Когда-то у историков и философов было не так уж много источников, которыми они оперировали в поисках истины. Потом пришла на помощь археология с дешифрованными египетскими иероглифами, клинописью Двуречья, расшифровкой священных книг «Попольвух» — «Книга народов» индейцев Киче и т. д. и т. п.
Сегодня у человека на вооружении и подводная техника, которая уже раскрыла и поможет раскрыть еще не одну тайну. Мы до сих пор не знаем, почему критская культура минойского периода не имела ничего общего с греческой и римской. А они располагались рядом. Буквально «за углом»! Но возможно, что эти культуры разделяла пропасть времени, многие тысячелетия? Говорим же мы сейчас о родстве языков народов Индии и Мадагаскара, опираясь на схожесть фауны и флоры Мадагаскара с индийской, а не африканской. А с другой стороны Африки находятся Канарские острова, аборигены которых — гуанчи — вообще не имели средств передвижения по воде! Снова пропасть? Кто нам поможет восстановить былое, рассказать о величии опустившегося на дно в Сухумской бухте города Диоскурия и продолжении порта Кальяо, обнаруженного на глубине в две тысячи метров?
Вот почему уже в 20-е годы внимательно следили за работой ЭПРОНа ученые. Изучая случайные находки водолазов, профессор Р. А. Орбели пришел к мысли о необходимости «перевернуть страницу» в истории этой подводной организации, отнюдь не отвлекая ее от насущных задач. Он предлагал поставить рядом с геологическими, гидрологическими, гидротехническими и флоро-фаунистическими изысканиями исторические подводные изыскания с использованием средств того времени. Он мечтал о Музее подводных изысканий, призывал к массовому походу в изучении « подводной старины». Великие народы, культуры и цивилизации, мало того — целые периоды прошли по степям и лугам, по морям, рекам и озерам Советского Союза,— говорил в те годы профессор Орбели.
Его первый доклад о подводной археологии перед краснофлотцами ЭПРОНа был поддержан начальником ЭПРОНа Фотием Ивановичем Крыловым: -«Согласен использовать на практике учеников ВМВТ под руководством профессора Р. А. Орбели». Пятого августа 1937 года был подписан приказ № 100: «Придавая исключительное значение производству научно-исследовательских работ с целью изучения находок под водой и в грунте, относящихся к древности, а также происшедших в береговой полосе изменений с целью последующего укрепления берегов, по инициативе проф. Р. Орбели приступить к обследовательским работам близ Керчи, Феодосии, Херсонеса и Ольвии...»