В открытой схватке крупную дичь — быка или лося — пума одолевает с трудом. Она предпочитает нападать из засады. Тем более что бегать этот зверь не любит — быстро выдыхается. Это компенсируют бесшумное подкрадывание и фантастическая прыгучесть. Пума может подскочить вверх на три метра. Безбоязненно спрыгивает с высоты шестиэтажного дома. При необходимости лазает по деревьям. В юго-западных пустынях США, спасаясь от собак, пума способна забраться и на гигантский кактус. Плавает она хорошо, но без малейшего удовольствия. И конечно, как все кошки, аккуратистка — часами вылизывает себя.
Главная добыча пум — олени. Если в округе пумы истреблены — поголовье копытных резко увеличивается. Но лишь на время. Эпизоотии вскоре заставят вспомнить об исчезновении клыкастого санитара.
Если не подворачиваются копытные, не беда: пума непривередлива. Пищей ей могут служить койоты, муравьеды, луговые собачки, сурки, куропатки, утки, гуси, птичьи яйца. Пума ухитряется разбить панцирь броненосца, съесть дикобраза или вонючего скунса, не побрезгует и змеей. В отличие от практичного ягуара пума часто не в силах удержаться от разбоя: как лиса в курятнике, она порой убивает дичи намного больше, чем может съесть. Остатки туш закапывает или забрасывает листьями. Но, добыв свежатину, к тайнику не возвращается. Племена индейцев, обитавшие на юге Калифорнии, пользовались этим: следили за охотящимся зверем и подбирали за ним слегка объеденные, а то и вовсе не тронутые туши.
Испанцы, которые в конце XVI века обосновались в тех краях, приходили в отчаяние: пумы почем зря резали крупный рогатый скот, а индейцы не давали истреблять хищников. Не помогали даже вознаграждения — целый бык за убитую пуму. Впрочем, испанцы подорвали-таки уважение к зверю: индейцы перестали пользоваться объедками с его стола, набрались смелости отгонять пуму от свежеубитой дичи. Однако долго еще сохранялся обычай вешать когти зверя в вигваме: они, мол, отгоняют злых духов.
Правда, не все индейцы дружили с пумами.
Были племена, которые методично воевали с ними: отравляли припрятанные хищником туши, рыли ямы-ловушки. Не всякая стрела возьмет пуму — даже собака не в силах прокусить толстую кожу кошки (в Чили некогда из кожи пумы шили обувь). Для ловли хищника в Южной Америке использовали бола — метательное оружие, состоявшее из связки ремней, к концам которых привязаны камни, обернутые кожей. В Центральной Америке индейцы изготавливали манки, имитирующие крик раненого животного или писк детеныша. Ночью на этот звук подманивали кугуара и, выставив факел или фонарь, из засады выискивали отблеск света в глазах бесшумно ступающего зверя. Кое-где мясо пумы употребляли в пищу. Великий Дарвин, будучи в Южной Америке, дегустировал его и сравнивал с телятиной.
Нетерпимее всего к горным львам относились в государстве инков, где царил культ охоты. Места, обильные дичью, были объявлены царскими угодьями, где раз в три года происходила грандиозная охота. В ней принимало участие до тридцати тысяч ловцов во главе с самим верховным Инкой. Добыча исчислялась десятками тысяч гуанако и викуний. Из сорока-пятидесяти тысяч животных для пиров отбирали наихудших, а самых красивых и сильных отпускали на волю. Животных с красивой шерстью стригли и тоже отпускали. А вот пум уничтожали: для хищников не оставалось места в краю столь пышных охот! Санитарную функцию брали на себя сами охотники.
Тем не менее инки ценили пуму за силу, ловкость, хитрость. Во время ежегодных празднеств в Куско в торжественной процессии были священнослужители в шкурах пум, причем уши, зубы и когти зверя делали из золота.
В Аргентине и сегодня почитают пуму, зовут ее «другом человека», несмотря на урон, который она наносит животноводству. Причину этого тоже следует искать в прошлом.
В 1536 году индейцы обложили крепость Буэнос-Айрес. Осада повлекла за собой голод — из двух тысяч испанцев выжило две сотни. Покойников просто выбрасывали за частокол. Тогда крепость оцепили хищники, их кольцо оказалось ужаснее индейского. Но отчаяние гнало осажденных на вылазки за съестным: в этих походах участвовали и женщины. Случилось так, что одна из них, сеньора Мальдонада, пропала в лесу, и только через несколько месяцев она была выкуплена у индейцев, когда те уже сняли осаду. В ее похищение колонисты не поверили, признали перебежчицей и с характерным для того времени человеколюбием привязали сеньориту к дереву в лесу. Каково же было удивление солдат, когда через два дня они нашли ее невредимой! Поблизости от привязанной возлежала пума, которая два дня и две ночи отгоняла от Мальдонады ягуаров и койотов. Священники всячески раздули эту историю и внедрили образ миролюбивой пумы в сознание аргентинцев.