При всем различии свадебных церемоний в разных штатах и уголках страны есть и общее. Очень похожи всюду слова торжественной клятвы, которую произносят юноша и девушка, вступая в брак:
«Клянемся быть вместе и в горе, и в счастье — до того дня, когда смерть разлучит нас...»
Леонид Свердлов, кандидат исторических наук
В каменных лабиринтах
Я почувствовал себя неуютно, едва шагнув в темное отверстие пещеры. Сырые шероховатые стены коридора, по которым метался луч фонарика, все больше сдвигались, суживая проход. А этот проход изгибался и петлял в чреве горы, словно был выточен каким-то гигантским червяком. Мысль о том, что мы упремся в тупик, из которого не выйти, возникала сама собой, хотя я прекрасно понимал, что этого быть не может: впереди шел Владимир Иванович Шабунин, знавший эти подземные лабиринты как свои пять пальцев...
Около пятнадцати лет назад местные краеведы и члены Географического общества СССР Е. Г. Лешок и В. И. Шабунин, исследуя пещеры в Партизанской долине, расположенной неподалеку от города Находки, обнаружили большое скопление костей крупных животных. Открытием заинтересовался палеонтолог профессор Н. К. Верещагин, который вскоре определил, что это были кости мамонта, первобытного бизона, длинношерстного носорога, дикой лошади...
В пещере, названной именем Географического общества СССР, были обнаружены и орудия труда человека каменного века, как оказалось, обитавшего здесь 25—35 тысяч лет назад. Узкий вход в пещеру, а следовательно, и труднодоступность ее для «посторонних», постоянная (зимой и летом) плюсовая температура, близость воды — вот чем, очевидно, определялся выбор места для жилья нашими пращурами.
...Мы продвигались все дальше, проход становился уже, когда Владимир Иванович вдруг остановился и пропустил меня вперед.
Сквозь узкую щель в стене я увидел небольшой грот, посредине которого горел костер. Рядом сидели два первобытных человека — мужчина и женщина — и поджаривали на огне мясо. Пламя костра помигивало, и мне чудилось, что я слышу треск горящих сучьев и шипение капавшего в костер жира.
— Можешь зайти к ним в гости,— улыбаясь, говорит Владимир Иванович, и его голос гулко прокатывается под сводами.
Ползком протискиваюсь в щель. Руки невольно тянутся к костру, но... не ощущают тепла. На какое-то мгновение мной овладевает самое настоящее разочарование.
...Раскопки производились также в пещерах Пржевальского и Лисьей. И все они составили Екатериновский комплекс, созданный Приморским филиалом Географического общества СССР. Здесь организован и археолого-палеонтологический музей (директор его В. И. Шабунин), часть экспозиций которого выставлена в пещерах. Многие скульптурные группы подземного музея выполнены скульптором С. Н. Горпенко. Именно благодаря им каменные лабиринты будто оживают, и ты словно опускаешься в глубь десятков тысячелетий. Когда, уже находясь в пещере Пржевальского, на меня из темноты каменных ниш вдруг пристально вглядывались сверкающие в луче фонарика глаза тигра, медведей, летучих мышей, каменной совы, я невольно задерживал шаг: словно далекий мир пещерных обитателей проникал и в меня, я как бы ощущал себя его частью. Но, едва выбравшись из недр горы, я не сдержал вздоха облегчения. Очевидно, такое же ощущение испытывали и наши предки, когда после вынужденного каменного плена они снова видели солнце.
Приморский край
Г. Баташов
Почем сегодня лед?
В горы ходят охотиться или пасти скот, за научными данными, спортивными рекордами и, наконец, за романтикой. Индейцы-кечуа поднимаются на Чимборасо за льдом.
Белая маковка Чимборасо, когда-то грозного извергателя лавы, высится над всеми пиками эквадорских Анд. Вечные снега начинаются за тысячу метров до вершины. Зато какой лед покоится среди застывших рукавов лавы!
Конечно, стерильный лед для мясников и мороженщиков можно получить и в холодильнике. Но цены на электричество в округе очень высоки, а потому для торговцев глыбы натурального льда подходят больше.
Ходить по лед — дело нелегкое. В поселке этим занимаются несколько семей. Идут сразу все мужчины, кроме самых старых. Много льда в руках не унесешь, поэтому с вечера, если не хватает своих ослов, надо обежать соседей и одолжить у них тягловую силу.
А чуть свет, выпив по чашечке кофе, добытчики льда отправляются в дорогу. Добравшись до альпийских лугов, они непременно останавливаются и дают ослам вволю попастись на никем не мятой траве. Через час-другой — заветные ледники.
Мужчины берутся за топоры с длинными рукоятками. Вырубать кубы льда килограммов по десять — нехитрая работа. Но ведь огромная высота! Нехватка кислорода превращает эту задачу в тяжкий труд, и уже через пять минут все работают с надсадой. Наконец холодные блоки вырублены. Их обматывают соломой, укладывают в мешки и навьючивают на ослов. Предосторожности необходимы — и чтобы будущий товар медленнее таял, и чтобы не застудить животных.
Прежде чем спуститься в долину, кечуа не забудут бросить монетку духу Чимборасо, хозяину горы. Ведь как-никак это его владения, лед — его имущество, так что, если не задобрить, он рассердится, спустится в предгорья, попортит скот.
Лишь в сумерках ледоносы достигают родной деревушки. А наутро надо спешить на ярмарку. К мужчинам присоединяются женщины: они сплели циновки, корзинки, веревки, изготовили мешки, сумки. В корзинах — куры и кролики, которых индейцы выращивают на продажу. Сами они предпочитают мясо куйе, да и то по праздникам. Поэтому-то рубящим лед трудно работать — в их рационе ничтожно мало мяса.
От развилки дороги ведут или в Амбато, или в Риобамбу. Куда двинется ледовый караван — зависит от спроса: в каком городе сегодня лед дороже. Цена колеблется по сезонам, зависит от наплыва туристов, от количества забиваемого скота. Но всегда она невелика, как было еще при дедах, которые первыми занялись доставкой льда.
На обратном пути мужчины перебрасываются словами:
— Ты что бросил? Железный кругляш вместо монеты?
— Я-то?.. А где мне денег взять?
— Ну и я... понадеялся, что он сослепу не разберет.
— И все же хоть пару сукре на ярмарке заработали...
Несколько заработанных сукре — тоже подмога. Одна беда — ярмарка не чаще раза в неделю. Остается только ободрять себя старой пословицей кечуа: «Солнце взойдет — не сегодня, так завтра...»
В. Смирнова
Гилберт Кит Честертон. Призрак Гидеона Уайза
Этот случай патер Браун по праву счел удивительным примером алиби, по которому никто, за исключением лишь некой птицы из древних ирландских мифов, не способен находиться одновременно в нескольких местах. Пожалуй, только журналист Джеймс Бирн мог бы, пусть с некоторой натяжкой, сойти за такую птицу, особенно если принять во внимание его ирландское происхождение. Он, как никто другой, был близок к тому, чтобы оказаться сразу в двух точках пространства, потому что за каких-то двадцать минут Бирну удалось побывать на противоположных полюсах общественной и политической жизни.