— Три с рисунками,— подумав, ответил Гриновский.— И один чистый.
— Очень интересно,— отметил Витюша.— Значит, спираль, жучок, стрелки... Так-так... Ладно. Я побежал в контору, а ты давай домой, в семью. И никакой самодеятельности. Вечерком забегу...
Только Гриновский решил последовать совету друга, как в дверь сначала постучали, а потом на пороге дворницкой появился молодой человек в джинсовом облачении.
— Добрый день,— вежливо наклонил голову вошедший.— Не могу ли я видеть Алексея Аполлинарьевича Гриновского?
— А по какому вы, собственно, делу? — осведомился Гриновский, пытаясь в тусклом свете лампочки разглядеть молодого человека. У него были очень длинные, собранные на затылке в хвост волосы.
— Видите ли,— начал вошедший,— наши дачи находятся рядом...
— Я свою продал...
— Точнее, дача моих родителей и ваша...
— Постойте, постойте,— пригляделся Гриновский.— Я, кажется, вас узнаю. Вы — Максим, Максим Киселев. Сын Петра Андреевича. Как, кстати, его здоровье?
— Спасибо, хорошо... Но дело у меня вот какое. Понимаете, в силу нашего, ну пусть уже сейчас не нашего, но все равно — соседства, я оказался в курсе ваших... дел. Я имею в виду пропажу ценных... м-м-м... материалов вашу... м-м-м... травму. И еще историю с Синю...
— Откуда вы знаете о Синюкаеве? — резко перебил его Гриновский.
— Я бы мог рассказать, но боюсь, что вы не поверите. Я это лучше сделаю позже. А сейчас мне просто необходима ваша консультация. Вы ведь историк, специалист по..
— Я — дворник! — выкрикнул Гриновский.— Дворник! Так что по интересующим вас вопросам обращайтесь к профессору Тимофееву. А я... Пока не скажете, как, когда и при каких обстоятельствах узнали о моих... делах, разговаривать с вами не буду!
Не произнося ни слова, Максим показал рукой на окно. И Гриновский через немытое стекло разглядел того самого человека, видеть которого он желал бы меньше всего на свете.
— За что? — прошептал он непослушными губами.— За что?
Продолжение следует
Общая редакция и подготовка текста Дмитрия Стахова. В написании глав участвовали: 9-я — А. Викторов (Москва), 10-я — В. Рудько (г. Химки Московской обл.), 11-я — Р. Завутдинов (г. Ташкент), 12-я — С. Лавкович (г. Витебск). В этой части романа использованы также материалы, присланные читателями: А. Н. Коханом (г. Хмельницк), учеником 8-го класса Романом Бойченко (г. Липецк), О. Л. Ковалевой (г. Химки Московской обл.), А. В. Хотеновым (Московская обл.), 3. Н. Даутовым (Краснодарский край, аул Кошехабль), В. Т. Лупашко (г. Кишинев), И. А. Зотовым (г. Мапуту, Мозамбик). Мы также благодарим за помощь в работе С. В. Беликова (г. Пятигорск), вновь приславшего интересное письмо.
С рынка — в музей
Есть две истины, одинаково верные для всех музеев мира. Первая: все музеи получают не слишком большие субсидии. Вторая: сотрудники их — люди, хотя и малооплачиваемые, но своим делом очень увлеченные. И изобретательные.
Коллекции Американского музея естественной истории необозримы. И все же сумму, которую отдел ихтиологии получает на приобретение новых экспонатов, как-то даже неловко назвать. Двадцать долларов. В месяц. Много ли экзотических рыб раздобудешь на эти гроши?
Сотрудники отдела пошли на хитрость — ловят рыбу сами. По ночам. В центре Нью-Йорка. На Фултонском рынке.
...В четыре часа утра торговля на фултонском оптовом рыбном рынке в самом разгаре. Торговые ряды залиты светом фонарей, тускло поблескивают лед и рыбья чешуя. Подъезжают, отъезжают грузовики, водители переругиваются возле узких разъездов. Снуют грузчики, громоздят штабеля ящиков. Торговцы выкрикивают названия рыб, цены, суммы сделок, нахваливают товар, перешучиваются с покупателями. Галдят вездесущие бессонные туристы.
В 1862 году журналист увидел рынок таким: «За несколько часов до рассвета не протолкнуться меж повозок с рыбой. Магазины, лавочки, другие рынки присылают фургоны за товаром. Закупают свежую рыбу уличные разносчики и деревенские лавочники. К семи часам торговля сворачивается — дело сделано, городская розничная торговля разобрала товар». И в 1988 году все то же: шум, суета, спешка, нестерпимые запахи. Разве что транспортные средства иные. Подобные рынки в Токио, в Лондоне, в Париже разительно переменились: компьютеры, манипуляторы, транспортеры, конвейеры-роботы, не рынки — заводы, на которых и рыбного запаха, похоже, не учуешь! А на Фултонском рынке все как в старые добрые времена: тюкают топорики, разрубающие рыбу, главное орудие труда — деревянная палка с крюком на конце, а вместо транспортера — свой горб да тачка.