— Вашим действиям недоставало благоразумия, необходимого для служащих вашего учреждения, — в голосе посла чувствовалось пренебрежение не только к агентам, но и к самому Совету трех.
Лицо Галлино осталось бесстрастным, Рокка же возмутился.
Я не могу согласиться, ваше высочество, что мы действовали неблагоразумно. Мы вели операцию к успешному завершению. Однако никто не застрахован от нападения разбойников, и едва ли можно упрекать нас в том, что мы попали в их руки. Такого, кстати, я бы не пожелал и своему врагу.
— Напрасно вы со мной спорите, — ответил посол. — На вашем месте я бы предпринял определенные меры предосторожности, чтобы грабители не смогли захватить то, что досталось вам с большим трудом. Но мне нет нужды поучать вас в ваших делах, — его высочество поднес к носу платочек, смоченный апельсиновой водой. — Теперь, как я понимаю, вам нужно дать денег на возвращение домой.
— Пока еще нет, ваше высочество — возразил Галлино. — Наша миссия еще не закончена. Возможно, мы еще сможем вернуть утерянное. И сейчас вы должны поддержать нас и добиться наказания грабителей и помочь вернуть нам нашу собственность.
— По меньшей мере, карту, — поддакнул Рокка. Мессер Мочениго поскучнел.
— Вижу, вы намерены поучать меня. Полагаю, у вас есть мозги. Пораскиньте ими. Я должен подать иск алькальду Кордовы. И что я напишу в нем, что у вас украли? Карту и письмо, которые вы украли сами. Как же, по-вашему, отреагирует алькальд? Вы вот, мессер Рокка, приписаны к моему посольству. И вы хотите, чтобы алькальд напомнил мне, чем должно, а чем не должно заниматься дипломату? Вы хотите, чтобы посла Венецианской Республики отчитывали как нашкодившего мальчишку? — лицо Мочениго из презрительно-насмешливого стало суровым. — Вы вернетесь в Венецию за государственный счет, и чем быстрее покинете Испанию, тем будет лучше.
Рокка прямо-таки взвился при столь явном неуважении к Совету трех.
— Значит, нам придется доложить государственным инквизиторам, что вы помешали нам выполнить задание?
— Да вы, я вижу, наглец! Что касается вашего задания, то оно, похоже, выполнено. Насколько мне известно, в нужный момент карты у ее владельца не оказалось, и его претензии были признаны необоснованными. Дело, таким образом, закрыто. А я не могу допустить дальнейшей компрометации его светлости и возглавляемой им Венецианской Республики. Деньги на обратный путь вам выделят. Это все, что я могу вам сегодня сказать.
Пристыженные, разъяренные агенты Совета трех вышли из посольства и отправились в свой прежний номер в «Фонда дель Леон». Там, смыв с себя грязь и переодевшись, они сели за стол, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию.
— Если что-то идет не так, — сказал Галлино,— в этом всегда обвиняют таких, как мы. Для этого нас и держат. И никому нет дела, что лишь случай помешал нам.
— Вот ты упираешь на случай, — не согласился Рокка, — а я придерживаюсь иного мнения. Все было подстроено. И тому есть много свидетельств. Они даже не вспороли подкладку твоего камзола, ибо в моем нашли то, что искали. И этот мерзавец Ривера остановил бандита, обыскивающего тебя, как только карта и письмо оказались у него в руках.
Галлино все еще сомневался.
— Похоже, что так, не буду с тобой спорить. Но, если бы Колон знал, что мы украли карту, он не стал бы посылать за нами цыган. Скорее добился бы нашего ареста.
— Предположим, что ты прав. Но я уверен, эти подонки знали, что искать, и даю руку на отсечение, что Беатрис нас выдала.
— Для того, чтобы повесить своего братца? Ха! Как она могла выдать то, чего не знала?
Рокка дернул щекой:
— Я иногда удивляюсь, Галлино, как с твоими куриными мозгами тебе удалось далеко продвинуться по службе. Это одна из загадок нашей жизни. Девушка знала, что тебе известно, где находится карта. Потом карта исчезла. Неужели она не поняла, кто ее украл?
У Галлино словно открылись глаза.
— И почему я не додумался до этого раньше? — он встал.
— Что будем делать?
— Навестим Беатрис и узнаем все из первых рук. Вполне возможно, что карта все еще у нее. Во всяком случае, надо разобраться с этой потаскухой.
Они нашли Беатрис в ее комнате у Загарте. Она вышивала и что-то напевала, но слова замерли у нее на губах, когда открылась дверь.
— Благослови тебя Бог, Беатрис, — мягко поздоровался Рокка, переступив порог. Вслед за ним в комнату вошел и Галлино.
— Благослови вас Бог, — ответила девушка. — Я думала, что вы уехали.
— Не попрощавшись с тобой? — слащаво спросил Рокка. — Как ты могла подумать такое?