С разрешения дона Ксавьера он, призвав в свидетели дона Луиса де Сантанхеля, заявил, что эти двое несколько дней назад совершили кражу в его квартире. Вчера же, когда он обвинил их в содеянном, они вытащили кинжалы и набросились на него, вынудив его защищаться. И ему пришлось прибегнуть к силе, чтобы сохранить себе жизнь.
— Благодаря вмешательству посла Венецианской Республики, — дон Ксавьер бросил на венецианцев мрачный взгляд, — и с учетом того, что доказательства вашей вины не были столь очевидными, в прошлый раз с вами обошлись достаточно гуманно. Но вы не вняли голосу разума и продолжили свою преступную деятельность. Как и прежде, решение по вашему вопросу примет алькальд. Каким оно будет, мне неведомо. Но, учитывая, что вы — мужчины крепкие и на здоровье не жалуетесь, можете надеяться, что он не отдаст вас в руки палача, а отправит на галеры кастильского флота. Что же касается обращения к послу Венецианской Республики, алькальд скорее всего согласится со мной в том, что необходимо всеми средствами избегать осложнений в межгосударственных отношениях.
Когда венецианцев вывели, дон Ксавьер повернулся к Колону:
— Будьте уверены — они вас больше не потревожат. Но альгвасилы доложили мне, что в комнате с ними находилась женщина, танцовщица Загарте...
— Это чистая случайность, — Колон ответил ровным, спокойным голосом. — Она не имеет к этому делу никакого отношения.
«Пусть она уйдет», — подумал он. Наказание настигнет ее и без его, Колона, участия. Бог и судьба воздадут ей должное.
Этим он пытался подсластить горечь, переполнявшую его сердце, заглушить гложущую его боль. День за днем метался он по Кордове, не раз и не два порывался пойти к Загарте, где, как он полагал, продолжала петь и танцевать Беатрис. Так он промучился неделю, а потом, узнав, что дон Алонсо де Китанилья отправляется в Бегу, присоединился к нему.
В сгущавшихся сумерках они подъехали к шатру Сантанхеля, и добрый прием, оказанный канцлером, согрел заледеневшее сердце Колона.
Сантанхель взял его за плечи и повернул так, чтобы свет падал ему на лицо.
— Вы больны?
— Не телом, но душой, — ответил Колон и рассказал об обрушившейся на него беде.
Сантанхель ужаснулся.
— И она не пыталась оправдаться?
— Чем? — усмехнулся Колон. — Я застал их врасплох, когда они строили свои коварные планы. Я услышал слишком многое.
— Слишком многое! Многое, но не все. Идиот! А вы не удосужились спросить себя, каким образом нам удалось так быстро вернуть украденные у вас карту и письмо? Вам не приходило в голову, что кто-то сказал нам, где их искать? — Колон в замешательстве посмотрел на канцлера. — Это была Беатрис. Беатрис Энрикес. Кто еще мог помочь нам? Ненароком она дала понять Галлино, что карта находится у вас в комнате. Но, едва узнав, что карта похищена, она пришла ко мне и рассказала обо-всем.
— К вам? — в голосе Колона все еще слышалось сомнение. — К вам? Но почему к вам? Почему не ко мне?
— Это долгая история и невеселая... Ее принудили, сыграв на любви к брату, схваченному венецианской инквизицией. Брат, конечно, у нее дрянь, но она не могла бросить его в беде. А потом влюбилась в вас. И доказала силу своей любви. Доказала на деле, пожертвовав братом ради вас. Это она назвала мне воров. Та женщина, которую сейчас вы клянете, которой вы из гордыни не дали молвить слово в свое оправдание... И сердце ее теперь разбито. Колон тяжело опустился на стул.
— Я, наверное, сойду с ума. Почему, если так оно и было, она ничего мне не сказала?
— А вы спросили ее? Нет, вас хватило только на то, чтобы подслушивать. Она просила меня помочь. Но я подумал, что будет лучше, если вы объяснитесь сами. Я подумал, что, исповедовавшись вам, она скорее получит отпущение грехов.
— Отпущение грехов! Оно нужно скорее мне, а не ей.
— Милосердием божьим вы его получите, — дон Луис подошел к нему, положил руку на плечо. — Не теряйте времени. Возвращайтесь в Кордову и положите конец ее страданиям. Помиритесь с ней.
И через пять дней после отъезда Колон снова появился в Кордове. Но у Загарте он узнал, что Беатрис уехала.
— Уехала? Куда?
На этот вопрос мориск ответить не мог. Она собрала свои нехитрые пожитки и уехала наутро после его драки с венецианцами. Со служанкой и погонщиком нанятых ею мулов. Возможно, тот знал, куда направилась Беатрис.
Погонщик мулов рассказал, что отвез Беатрис в монастырь неподалеку от Пальма дель Рио, туда, где Хениль впадает в Гвадалквивир.