— Присаживайтесь, пожалуйста, господин Ван Димен. Пива!— громко выкрикнул барон.
— Вы, я смотрю, недавно прибыли,— заметил голландец, обращаясь к Василию.
— Да вот совсем недавно,— поспешил ответить за него барон.— Желает как можно скорее представиться господину Ван дер Вальку. Завтра же поутру и отправится. Господин Малыгин растениями интересуется, особенно тропическими.
— Не суетитесь, барон! Ван дер Вальк ботаникой мало увлекается и к вам, простите,— обратился он к Василию, — особого интереса не имеет.— Василий стерпел дерзость, сосредоточенно разглядывая зал.
— Кстати,— как ни в чем не бывало продолжил Ван Димен,— вы наверняка слышали о нашем табаке Дели?
— Кто же о нем не слышал. Суматранский табак известен повсеместно. Ваши ученые много потрудились, чтобы получить его,— за то им и честь.
— Так что же вы желали бы здесь неизведанного найти?!
— Воровать чужие секреты нам нужды нет, своих предостаточно,— спокойно произнес Василий.
— Милейший! — подскочил на стуле барон.— О чем вы? Какие дерзости!
— Извините, барон, и вы, господин Ван Димен, долгий путь сказался. Неудачная получилась шутка. Если позволите, я откланяюсь.
— Да уж, пожалуйста,— согласился голландец.
— На рассвете отправляйтесь в путь! — категорично сказал Кирнштейн и повернулся к Ван Димену.
Проходя между узкими столами, Василий слышал, как долго извинялся за него барон, на что Ван Димен громко заметил: «Соотечественник ваш с характером!»
Сразу по приезде в Дели Василий получил от Кирнштейна рекомендательное письмо к Ван дер Вальку и бесценный подарок— словарь малайских слов и выражений, составленный немцем толково и четко. С этим и отправился к представителю голландских властей.
Путь предстоял долгий. Голландцы жили вдалеке от пыльного и грязного Дели, крайне обособленно. Район Полонии, где они обосновались в просторных домах, отличался лучшим климатом и не имел, как Дели, дурной славы рассадника малярии, лихорадки и брюшного тифа.
Выехал Василий на рассвете. Единственный транспорт, которым добирались до Полонии, представлял небольшую деревянную коробку на двух колесах и назывался «крета сева». Чтобы попасть вовнутрь, Василию надо было туда вползти. В повозку впрягли небольшого пони, на одну оглоблю сел погонщик, и путешествие началось. Причем щуплый малаец запросил с Василия двойную цену за его непомерный рост и вес.
Сначала дорога шла через плантации гевеи и была вполне сносной. Через лес пробирались с трудом. Повозка тряслась и скрипела. Пони все чаще замедлял шаг, и малаец нещадно кричал на него, а устав от крика, начинал петь долгие жалостливые песни.
Внезапно повозка остановилась. Василий посмотрел в дыру и понял: они наконец добрались до Полонии. Правда, вылезти из душной клетки оказалось непросто. Тело никак не распрямлялось. Отчаявшись, малаец отвязал пони и бросил оглобли на землю. Сквозь небольшое отверстие свесились ноги Василия. Вокруг собралась толпа любопытных и обрушилась на него с советами. Василий на четвереньках выполз из своей добровольной тюрьмы, чем привел в восторг местное население.
Кое-как очистившись от пыли и грязи, он назвал имя Ван дер Валька. Все подобострастно закивали головами и повели его в сторону домов.
Голландец сидел на широкой террасе. Одетый в голубой суконный фрак с вышитыми на воротнике и обшлагах дубовыми ветками, он выглядел надменно и величественно. Он правил на Суматре три года, хорошо говорил по-малайски и благополучно переносил жаркий климат.
Ван дер Вальк долго изучал письмо барона. Потом, весьма бесцеремонно оглядев Василия, пригласил его за стол. Посадили его рядом с Ван дер Вальком. Несколько голландских офицеров расположились поодаль. На большом подносе принесли фрукты. Два солдата с трудом тащили бутылки с джином. Перед каждым поставили по оловянной кружке, способной вместить не меньше литра. Когда кружки наполнили доверху, Ван дер Вальк обратился к Василию:
— Прошу вас.
Все замерли, глядя на него.
— За радушного хозяина,— выдавил он. За время пути ему удалось съесть только три банана и выпить немного кокосового молока.
Первые несколько минут пили молча. Настроение у Василия улучшалось, а настороженность Ван дер Валька заметно ослабевала. Голландец оказался интересным собеседником, хорошо знавшим страну и ее обычаи.
— Эти аборигены понимают, что значит сила, да и знание уважают,— разоткровенничался он.— Мы для них вроде мессии. Они же во многом как дети — наивные и безграмотные. Наша одежда вызывает у них смех и в то же время уважение. Если мы в такую адскую жару можем столько всего навесить на себя и не задохнуться, значит, мы сильнее. Мы проложили им дороги, показали, как выращивать кофе, табак, собирать несколько урожаев. И что же? Они не только не благодарят нас, они нас ненавидят. Это потому, что страх перед силой всегда рождает ненависть. Поначалу многому хотелось их научить, но лень и упрямство у них завидные. Они никогда не расстанутся со своими дикими обычаями и верой во «всесильных духов».