— Отец,— прошептала Кардила так тихо, что самая чуткая и пугливая из птиц — бео, сидевшая на соседнем дереве, не встрепенулась.
Отец скорей почувствовал, чем услышал Кардилу, и с трудом поднял голову. Она подбежала к нему и ловко разрезала лианы, стягивавшие его тело.
— Кардила,— еле слышно выдохнул он.
— Я пришла за тобой. Мы убежим,— торопилась она, растирая онемевшие руки отца.
— Нет, Кардила. Мне не уйти. Нас догонят, и мы погибнем вдвоем.
— Что ты говоришь! В темноте они не найдут тропу. Ее совсем размыл ливень.
— Нет, моя любимая дочь,— впервые он сказал слова, которые воин не должен говорить девушке или женщине.— Видно, боги выбрали тебя, послав ко мне. Ты знаешь закон — главных воинов не убивают, их мучают, пытают, но оставляют жить, чтобы сделать рабами. Как только раджа Имрал узнает, что я в плену, он сразу же назовет моих дочерей рабынями. Только моя смерть спасет наш род от позора. Кардила замерла.
— Я слишком слаб, чтобы сам сделать это. Но ты — моя дочь, и моя сила станет твоей, а мужество, что я хранил до сих пор, перейдет к тебе. Возьми покрепче паранг и забудь на мгновение, что я твой отец. Подумай о позоре, который ждет весь наш род!
— Не могу...
— Ты же знаешь,— продолжал отец, будто не слышал ее, — живой я должен буду признать себя рабом, наш род — покоренным.
— Я не могу, отец,— одними губами произнесла Кардила. — Лучше мне умереть.
— Не думал я, что воспитал трусливую мышь,— с болью и гневом сказал он.
Кардила старалась подавить рыдания. Если бы только она могла стать птицей, зверем или хотя бы мерзкой пиявкой. Ей некуда было спрятаться от отцовского гнева.
— Решайся, иначе я прокляну тебя!
Дрожащей рукой она подняла паранг... и в этот момент стрела пронзила шею отца. Кардила стремительно обернулась и увидела шамана Даку, опускающего боевой лук.
— Кардила! — крикнул шаман. В настороженной тишине его голос прозвучал как удар гонга.
Из хижины выскочили воины. Они плотным кольцом окружили Кардилу и с восхищением смотрели на нее. Одного из воинов послали в главный дом, к радже Сирегару. Глава племени, выждав положенное время, появился на площади в сопровождении советников. Он молча рассматривал девушку, искусно скрывая свои чувства.
Сирегар колебался. По закону, обязательному для всех племен острова, дочь или жену первого воина враждебного племени, не ставшего рабом, нельзя убить или сделать наложницей. Ее надлежит отпустить в родное племя. Страстное желание иметь такую наложницу и необходимость исполнить закон боролись в радже как два равных воина. «Следует позвать хитрого Абиба»,— решил он.
Через минуту Абиб стоял перед раджой.
— Великий повелитель! — подобострастно начал он.— Решение, которое приняла твоя душа, мудро и справедливо. Девчонка, конечно, заслуживает наказания, но согласно закону ты решил вернуть ее в подлое племя Тоба. О твоем благородстве узнают все на острове, и ты наконец станешь его единственным властителем.
Абиб, искушенный в делах мщения и раздоров, понимал колебания раджи.
— Наши воины отведут девчонку в ее племя и расскажут их убогому радже Имралу, поклявшись могилами предков, что она связана со злыми духами,— продолжал Абиб.— Она пришла к нам ночью, а разве возможно такое без помощи злых духов?! Разве не дух зла толкнул ее убить родного отца?! Трусливый раджа Имрал должен будет убить ее или сделать своей рабыней, чтобы не навлечь беду на все их племя!
Абиб видел, что Сирегар не хочет расставаться с Кардилой. Он всегда был жалким рабом своих прихотей.
— Надо поскорее избавиться от девчонки,— преданно глядя на раджу, убеждал он.— Только тогда мы обретем покой.
Абиб торопился. В дальней хижине его ждала прекрасная двенадцатилетняя Джустра, которая сегодня станет его четвертой женой. Хитростью он получил ее за долги.
— Она истощит твою душу,— шептал Абиб.
Раджа тотчас услышал то, чего не досказал коварный советник. После шестой свадьбы за последние полгода его здоровье заметно ухудшилось.
«Придется отпустить девчонку,— сожалел он.— Возможно, я получу больше и стану властителем острова!»
Сирегар приказал связать Кардилу и бросить в сарай с дикими свиньями, в надежде, что до рассвета они растерзают ее. Тогда она не достанется никому, и это немного успокоит его.
У сарая поставили воина, но после бурных событий ночи он тут же заснул. Его не разбудил даже невообразимый шум, поднятый свиньями. Кардила закрыла глаза, чтобы не видеть безобразные морды обезумевших животных. Они кружили вокруг нее, больно задевая острыми копытами. Светлая туника стала багряной. Но свиньи медлили: они ждали вожака. Толстый хряк, обнажив желтые клыки, побежал в сторону Кардилы. Тело девушки содрогнулось от близости смерти. Но внезапно струя белого дыма ослепила животное и заставила отбежать в сторону. Вожак, повизгивая, забился в солому. Другие свиньи, услышав сигнал опасности, поспешили в дальний угол. Кардила повернула голову в сторону спасительной струи и увидела сквозь щель сарая длинную курительную трубку. Ее держала рука, увитая кольцами и браслетами. Единственный человек в ее племени носил их — шаман Даку.