В прозрачной воде у самого дна нас ожидала совершенно невероятная удача. Жак обнаружил рыбу! По-видимому, она шаталась здесь в поисках пищи. Плоская, с глазами на одной стороне головы, она походила на косорота или на мелкую камбалу. Длина ее не превышала 30 сантиметров. Наше внезапное появление в ее владениях и совершенно невиданная иллюминация, видимо, нисколько ее не обеспокоили. Через минуту она медленно уплыла в темноту, за пределы нашей видимости. Совершенно очевидно, что она искала пищу на дне. А это значит, что она всю свою жизнь проводит на такой чудовищной глубине.
В 13 часов 10 минут мы тихо опустились на мягкое дно.
Большое облако ила окутало нас. Приборы показывали глубину 11 520 метров 2. Я дал четыре сигнала наверх — «дно достигнуто». Затем без всякой надежды включил передатчик.
— «Ванданк», «Ванданк», это «Триест». Мы на дне бездны Челленджера, глубина 63 сотни морских саженей. Прием.
К нашему удивлению, мы услышали голос Лэрри:
— «Триест», «Триест», это «Ванданк». Слышу вас слабо, но четко. Повторите глубину. Прием.
Я повторил и услышал восторг в его ответном голосе.
Мы дожидались, пока осядет ил, и в это время Жак разглядел еще одно живое существо. Оно походило на маленькую креветку, ярко-красную, около дюйма длиной, и плыло в середине мутного облачка ила. Увидеть сразу двух живых обитателей океанского дна во время двадцатиминутного визита — удача, не знающая себе равных.
Через десять минут дно прояснилось, и я решил взглянуть через задний иллюминатор. Этот иллюминатор предназначался главным образом для наблюдения за выброской балласта. Я выключил свет и прильнул к иллюминатору.
Сначала я увидел океанское дно, оно было гладким. Затем я посмотрел немного выше и увидел следы того толчка, который мы ощутили на глубине 9 километров. Все плексигласовое окно было покрыто сетью трещин.
Эти трещины нисколько не угрожали нашей теперешней безопасности, но они поставили под сомнение возможность легко выбраться из батискафа, когда мы достигнем поверхности. Ведь нам предварительно потребуется удалить воду из трапа и других отсеков. Но если это треснувшее стекло вылетит, воду выкачать не удастся и нам придется сидеть в батискафе еще четыре или пять дней, пока его не отбуксируют в Гуам.
Подобная перспектива показалась нам крайне нежелательной, и мы решили как можно раньше выбраться на поверхность. Во всяком случае, тогда нас будут искать еще при дневном свете и в случае надобности аквалангисты успеют посмотреть, можно ли помочь беде на месте. Так что мы сбросили две тонны балласта, просигналили о начале подъема и отправились наверх.
Подъем занял 3 часа 27 минут, оказавшись на 71 минуту короче погружения. Но нам казалось, что он тянулся гораздо дольше.
В 16.57 мы достигли поверхности. Обычно мы торопимся как можно быстрее выбраться на воздух. На этот раз мы были предельно осторожны, выталкивая из отсеков воду с помощью сжатого воздуха. Опасения наши оказались напрасными. Стекло устояло. Путь был свободен. Мы развинтили люк, быстро взбежали по трапу и вышли навстречу солнцу и свежему воздуху.
Что дал науке наш рекордный прыжок вниз? Главное — он доказал всем, что сейчас человек может непосредственно изучать любую часть любого океана. В его распоряжении имеются все необходимые для этого средства.
Дон Уолш Перевод Е. Александрова
Чехословакия 1960
Светлые цифры
Цифры иногда могут быть выразительнее и ярче, чем поэтический образ. В пятнадцатилетней истории Чехословацкой социалистической республики статистика приобрела силу поэзии.
Начнем с того, что маленькая страна, занимающая по размерам восемьдесят восьмое место в мире, заняла второе место в мире по добыче бурого угля, четвертое — по производству чугуна на одного жителя республики, и шестое — по производству стали, а по производству электроэнергии на одного человека стоит на шестом месте в Европе.