Нельзя не волноваться, наблюдая за прибытием еще не окрепших птенцов, так как именно они определяют судьбу американских журавлей. Когда в 1954 году ни один птенец не добрался до зимовья, будущее этого чудом сохранившегося вида казалось безнадежным.
За неделю прибыло всего восемь журавлей, и только один из них был птенцом. Мы начали беспокоиться.
Хотя у нас было мало надежд на успех в эти первые дни, мы все-таки раскладывали маис и пшено в заранее выбранных пунктах. Это единственный способ приманить птиц поближе, чтобы фотографировать их. Прошла неделя. Но никто не прельстился на наши приманки. И ни один новый журавль не прилетел с севера. Неужели их осталось только восемь?
К тому же всю эту неделю дул сильный северный ветер, принося с собой тяжелые, мрачные облака и холодный пронизывающий дождь. Даже если бы нам удалось подобраться поближе к журавлям, в такую серую погоду мы бы не сумели сделать хорошие снимки.
Утром 1 ноября небо стало проясняться, и впервые за неделю мы увидели солнце. Обрадованные, мы провели весь день в поисках птиц.
Уже вечером я взобрался на верх нашего грузовичке и начал свой обычный осмотр. На западном берегу болота Редфиш я увидел в зрительную трубу пару журавлей с двумя красноперыми малышами. Я повернул телескоп налево и сразу же заметил еще одну пару, а около них двух птенцов. Еще левее — взрослый журавль, и тут же рядом — два птенца!
Сделав глубокий вдох, я посмотрел снова. Медленно передвигая телескоп слева направо, проверил счет: двое молодых, потом снова двое молодых и через болото еще двое молодых. Три пары близнецов — шесть птенцов американских журавлей — на виду в одном месте!
— Фред, — завопил я. — Скажи мне, что я не сплю!
Он посмотрел, потом я снова взял телескоп.
Не могло быть никаких сомнений — шестеро птенцов прямо перед нашими глазами. А ведь недавно мы видели еще трех других. Девять новичков!
— Ты понимаешь, что это значит? — кричал я.
Журавли продолжали прибывать до 3 ноября. Всего в стае оказалось 32 птицы — 23 взрослых и 9 годовалых малышей. Потом мы узнали, что один журавль, очевидно из поколения предыдущего года, сбился с пути и сел в Миссури. Это был первый журавль, увиденный в этом штате с 1913 года, и, конечно, он был принят с небывалым энтузиазмом. Таким образом, с 33 дикими журавлями и 6, находящимися в неволе, мировое население Crus americana достигло 39 особей — наибольшее число с тех пор, как мы начали вести счет 20 лет назад.
К середине ноября семьями и парами журавли устроились на восьми участках заповедника и трех участках на берегах островов Матагорда и Сент-Джозеф. Ни один из них, однако, не проявил ни малейшего интереса к нашим приманкам, и мы решили отложить фотографирование до более позднего времени.
Когда мы сидели вечером накануне отъезда у нашего домика, разговор зашел о долгой борьбе американских журавлей за выживание и о многих драматических эпизодах, связанных с ней. Немало времени прошло с тех пор, как Марк Кейтсби, английский естествоиспытатель и художник, сделал первый рисунок и дал первое описание этой птицы. Вскоре после прибытия Кейтсби в Каролину неизвестный индеец принес ему «целую шкурку» большого белого журавля, принадлежащего к виду, неизвестному до того науке. Прерии Иллинойса, Айовы, Миннесоты и восточной части Северной Дакоты были центром первоначальных гнездовий американских журавлей. Поселенцы, надвигавшиеся на прерии с заступами и плугами, осушали топи, в которых издавна строили гнезда американские журавли. Мало-помалу их число сокращалось. В последний раз их гнездовье было обнаружено на озере Мадди в западном Саскачеване в 1922 году. Американский журавль казался обреченным.
В 1937 году была замечена стая зимующих журавлей в районе Аранзаса. Поскольку птицы появились с детенышами, было очевидно, что где-то должны быть гнездовья.
Я впервые увидел аранзасскую стаю в апреле 1940 года. Джим Стивенсон, директор заповедника, и я наблюдали трех журавлей.
— У нас их было двадцать два этой зимой, — сказал Джим. — Семеро совсем молодых. Кому-то придется серьезно заняться журавлями в скором времени.
— Ты прав, — сказал я, — но я не завидую тому бедняге. Хлопот здесь не оберешься.
Джим кивнул.
— Не много мы о них знаем, — продолжал он. — Сколько их? Зимуют ли они где-нибудь, кроме этого побережья?
Что они едят? И прежде всего, где они гнездятся?
И вот в 1945 году мне довелось стать тем «беднягой», на которого возложили задачу изучить журавлей на зимовках и, если возможно, отыскать место их гнездовий.