Обычно журавли прилетали в седьмом часу. И так как наш лагерь был расположен в десяти милях отсюда, то вставать приходилось задолго до рассвета.
На шестой день, проснувшись поздно ночью, мы увидели над головой звезды и поспешили осуществить свой замысел.
Чтобы предупреждать Фреда, сидящего в кабине, о приближении журавлей, я должен был подавать ему знаки с вершины холма, расположенного в полумиле. Красное полотнище означало: «Не двигайся. Журавли рядом!» Оранжевое полотнище: «Никого нет. Можешь вылезать»!
Первые же минуты, проведенные в засаде, опрокинули все наши расчеты.
В ярком свете восходящего солнца я не мог видеть журавлей до тех пор, пока они не приблизятся к приманке. С другой стороны, Фред по той же причине не мог отличить красного цвета от оранжевого.
...В 8.20 я увидел журавлей, разгуливающих позади кабины Фреда. Знает ли он об их присутствии? Мои сомнения тут же решил самец. Он издал такой мощный трубный крик, что Фред в своей «западне», наверное, оглох. Успокоенный, я продолжал наблюдения и с радостью заметил, что журавли неоднократно оказывались прямо перед объективом Фреда. Ожидания мои оправдались. Фред сумел сделать больше 140 снимков. Это были первые снимки американских журавлей с близкого расстояния. Их вы и видите на этих страницах.
Роберт Ален Перевод Е. Александрова
Дорога к морю
Всю ночь в стекла барабанил дождь. А утром на Хамхын брызнуло лучами солнце. Оно нежно коснулось верхушек деревьев, черепичных крыш, приветливо блеснуло в окнах домов. Лучшей погоды для путешествия и не придумать.
Едва мы поднялись с постелей, как в комнату заглянул Ким Юн Гю — председатель Хамхынского провинциального комитета Союза демократической молодежи Кореи. Широкий в плечах, приземистый, с обветренным открытым лицом и узким прищуром умных глаз под густыми бровями, скромный и немногословный, он чем-то напоминал мне знакомого таежного охотника-якута. Поздоровался, присел на краешек стула и спокойно, медленно подбирая слова, сказал:
— Ночью в горах снег летал...
— И что же? — насторожились мы.
— Так, ничего, — тем же спокойным тоном ответил он. — Машина на месте будет бежать. Перевал крутой. Поездку придется отложить.
Мы метнулись к окнам. В нежно-голубой дымке зябкого декабрьского утра сверкали под солнцем снежные шапки гор. Да, нелегко будет пробиваться через перевал по первопутку.
Еще в Пхеньяне нам рассказывали о новом движении корейской молодежи за восстановление рыболовецкого флота, за освоение морских богатств республики.
Неужели не попасть теперь нам в Синпхо — затерявшийся на морском берегу рыбацкий поселок? Не увидеть мужественных рыбаков, о которых мы столько наслышались? А ведь цель совсем близка: от Хамхына до Синпхо каких-нибудь пять часов езды.
Ким Юн Гю долго молчит. Его большая смуглая рука потирает затылок, узкие разрезы глаз становятся еще уже. Потом раздумчиво, словно сам с собой, говорит:
— Снега в горах много. Ни одна машина на перевал сегодня не ходила. И завтра не пойдет.
Ким Юн Гю сделал паузу и, ни к кому не обращаясь, уже весело добавил:
— А вниз совсем легко катиться. За перевалом и снега-то почти нет.
— Так, может, все-таки рискнем? — в один голос спрашиваем мы.
— Зачем рисковать? Рисковать незачем... — Ким Юн Гю неодобрительно покачал головой. — Если уж ехать, так ехать... Как это?
— Наверняка, — подсказывает кто-то.
— Да-да, наверняка!
Две «Победы» весело мчатся по широким и прямым улицам Хамхына. От дождя, что лил всю ночь, асфальт лоснится зеркалом. Город, залитый солнцем, уже проснулся, начал новый трудовой день.
Вчера, в такое же светлое, солнечное утро, мы были на горе Валрёнсан, что круто взметнулась на окраине города. Отсюда, из белокаменной беседки, виден и расплеснувшийся на многие километры Хамхын, и молодой индустриальный Хыннам с частоколом заводских труб, и островки селений, словно запутавшиеся в густой сети залитых рисовых полей, и раздольная река Сончхонган. А над всем этим, куда ни глянь, взметнули к небу свои стрелы подъемные краны. Стройки, стройки...
Теперь, проезжая по улицам Хамхына и Хыннама, мы видим потоки людей в рабочем платье. Значит, еще выше поднимутся сегодня здания жилых домов, корпуса новых цехов и заводов. Значит, завтра уже чуточку иной будет панорама с горы Валрёнсан.
Позади остались Хамхын и Хыннам. Промелькнула крошечная деревенька с аккуратными коробочками-домами. За ней дорога круто пошла вверх. Потянуло прохладой, а вскоре под колесами заскрипел снег. Машина, что норовистый конь, заметалась из стороны в сторону.