— Началось, — многозначительно заметил Ким Юн Гю и, будто силясь помочь мотору, всем корпусом подался к ветровому стеклу...
Сразу за перевалом тучи беспросветным пологом нависли над головой. Казалось, они вот-вот коснутся земли, плюхнутся на море, и все враз потонет в непроглядной мгле. Мы решили было переждать надвигавшееся ненастье на берегу и потом отправиться в море: у причала нас ждал рыбацкий сейнер. Но шли минуты, а ливня не было. Вместо него на землю лениво сыпалась мелкая, что пыль, морось. Но, говорят, ждать у моря погоды — только время терять. И мы отправились к пристани.
Еще издали среди рыбацких судов, тесно сбившихся по обе стороны причала, который далеко шагнул в море, нам показывают наш сейнер. Над его кормой натянут огромный белый тент: заботливые хозяева беспокоятся, что гости промокнут.
С дощатого скользкого от дождя и рыбьей чешуи настила открылась перед нами бухта. Почти кольцом окружают ее пологие горы, от этого бухта кажется огромным озером. Только в одном месте горная цепь как бы провисла и спустилась на дно, открыв выход в море. Из воды торчат крутостенные, словно крепости, скалы.
У причала покачиваются на легкой волне рыбацкие суда: большегрузные сейнеры, траулеры, катера и юркие парусники. Один из траулеров только-только вернулся с промысла. Он широко распахнул свои трюмы, и в них то и дело ныряют проворные ковши лебедок. Мимо нас, громыхая на стыках рельсов, бегут вагонетки со свежей треской и камбалой. Их путь — прямо в цехи рыбоконсервного завода, что совсем рядом с причалом.
На других судах готовятся к плаванию. На их палубах, деловито перекликаясь, хлопочут люди: проверяют снасти, укладывают ящики с провизией.
На минутку задерживаемся у траулера с четырьмя красными звездочками на стенке капитанской рубки. У самого борта круглолицый, совсем юный паренек в берете и замасленной серой куртке с черными нарукавниками возится с тралом. Подняв голову, он, добродушно улыбнувшись, четко сказал:
— Здравствуйте...
Мы стали спрашивать, кем и давно ли он работает здесь. Но, к нашему огорчению, на все вопросы парень ответил коротко и предельно ясно:
— Не понимаю.
Времени было в обрез: до сумерек оставалось каких-нибудь два-три часа — и мы попрощались с пареньком, не узнав даже его имени. Когда мы уже были на борту, Ким Чон О, председатель комитета СДМК рыбозавода, успокоил нас:
— Этого парня я хорошо знаю.
Если хотите, могу о нем рассказать.
Но ливень, целый день подстерегавший нас, наконец разразился и помешал рассказу Ким Чон О. В тент ударили крупные капли, и он загудел, как туго натянутый большой барабан. Укрываясь от дождя, под тент собрались все, кто был на палубе, и только три девушки, примостившись у самого борта, невозмутимо продолжали потрошить свежую камбалу.
Едва мы познакомились с нашими новыми друзьями, как в чреве судна глухо запел дизель. Сейнер, вздрогнув корпусом, стал медленно отчаливать.
Наш курс, как сообщил капитан, — остров Маяндо. Вокруг него расставлены сети. Достаточно ли в них рыбы, не пора ли их поднимать — это и должны определить рыбаки сейнера. К вечеру надо вернуться на берег. Капитан и его помощник оставили нас и поднялись на мостик.
С кормы мы перебрались на самый нос посмотреть, как разламываются о сейнер и торопливо разбегаются в стороны волны, как уплывает от нас берег. Уже совсем игрушечными кажутся отсюда и величественная эстакада, и корпуса цехов рыбоконсервного завода, и весь рыбачий поселок Синпхо. Даже горы будто пригнулись.
Лица у всех сосредоточенные, каждый думает о чем-то своем.
Но вот молчание нарушил Мун Хеи Фё — директор рыбозавода, немолодой человек, поначалу казавшийся неразговорчивым.
— Совсем недавно, после войны, — начал он, — у нас оставалось это синее море да берег. И только. Враги уничтожили почти все рыболовецкие суда, дотла сожгли консервный завод. Они рассчитывали, что мы долго не поднимемся на ноги.
— Но они просчитались, как та прожорливая акула, что хотела проглотить кита. Пока она охотилась за ним, то сама в сети попалась, — под общий смех вставил Ким Юн Гю.
— Это точно, — Мун Хеи Фё придержал свою кепку, которую едва не сорвал с головы налетевший ветер. — Теперь, кроме моря и пляжа, у нас еще кое-что есть. Да вы и сами уже видели многое.
Теперь у рыбозавода сорок мощных сейнеров и траулеров, больше сотни парусных судов. На них рыбаки ежегодно добывают более 40 тысяч тонн рыбы — это вдвое больше, чем до войны. А скоро предприятие получит еще 46 новых траулеров.