Штурм!
С нег идет и идет. Пятый день альпинисты отсиживаются в палатке. Даже такой оптимист, как Андрей, приуныл. Еще бы. Не один год ушел на подготовку к этому штурму, и вот тебе...
На шестой день из лагеря уехал Игорь Солодуев. Оставаться он уже не мог. Отпуск кончился. Его ждала Москва, Большой театр. Через неделю должна была состояться первая репетиция. А пальцы — он знал это по опыту, — пальцы, огрубевшие, привыкшие к ледорубу, не сразу приобретут легкость и деликатную точность движений.
Игорь никак не мог смириться с мыслью о том, что ему не придется участвовать в штурме Чатына. Друзья понимали состояние Игоря и как могли утешали его.
...Вечером Эльбрус не курился, стоял розовый, будто умытый: верный признак хорошей погоды. Ночью прояснилось, и над плато зажглись яркие звезды.
Андрей лежал, подсунув рюкзак под голову, и смотрел в темноту. Утром он встретит серьезного противника, с которым еще никто не мог сладить. Теперь, после отъезда Солодуева, вся ответственность за восхождение ляжет на него. Он поведет ребят на штурм Черного Отвеса. Он, Андрей, девять лет назад не знавший, как выглядят горы.
В 1950 году Андрей заболел. Грипп перешел в воспаление легких, а когда ему показалось, что он выздоровел, врачи нашли у него туберкулез. Андрей решил уехать на юг, в горы. Он решился на отчаянный шаг — и вместо санатория попал в альпинистский лагерь. Там вместе с группой новичков он прошел несколько несложных маршрутов. И произошло то, что медики потом назвали чудом: очаги в легких зарубцевались. С тех пор каждое лето Снесарев проводил в горах. Он стал мастером спорта.
И вот теперь он поведет группу на штурм отвесной стены. Как встретит их коварный Чатын? Сможет ли Андрей, лишившись поддержки Солодуева, его советов, с честью выдержать борьбу?
...В пять часов утра связка Виктор Степанов — Борис Кораблин начала подъем по вертикальной «тропе» к полке. Следом шли Андрей и Вадим. Вспомогатели застыли у биноклей. С помощью рации они корректировали движение альпинистов, которые не видели ничего, кроме глухой каменной стены.
На гранитной груди Чатына альпинисты выглядели крошечными точками. Казалось, они стоят на Месте. Только после длительного наблюдения можно было заметить, что четверка постепенно поднимается. Через каждые 40 метров Андрей привязывал к крючку блок, один за другим подтягивал к себе рюкзаки. Потом к Снесареву пробирался Вадим, лез еще выше и, в свою очередь, поднимал с помощью блока тяжелые рюкзаки.
«Трамплин не пружинит»
Первым подошел к полке Степанов. Теперь каждый сантиметр восхождения требовал больших усилий. Часто в ход шли молоток и шлямбур.
Зубило и молоток — привычные инструменты для слесаря. Но здесь, на Отвесе, работа быстро изнуряла. Впрочем, и замыкающему цепочку восходителей Вадиму Барзыкину было не легче, чем Степанову. Ему приходилось выбивать из стены крючья, которые старательно загонял в трещины Степанов. Альпинисты не знали, сколько крючьев понадобится для преодоления Отвеса, а с собой они не смогли взять больше ста штук.
Еще метра три — и полка. Виктор вогнал в трещину крюк и, подвесив лесенку, поднялся на гранитную ступеньку полки.
— Ну как там?— крикнул снизу Борис.
Виктор промолчал. Отдыхать на полке было негде. Только снизу, с плато, могло показаться, будто она является удобным трамплином для прыжка к вершине. Выступ сантиметров сорок в ширину прилепился к Отвесу под углом в сорок пять градусов. На таком карнизе палатку не поставишь. Сесть и то некуда.
Печальную картину увидели Андрей и Вадим, добравшись вслед за первой связкой до полки. Степанов и Кораблин, примостившись на ступеньке, которую они с трудом вырубили в натечном льду, готовили ужин. Поставив ноги на туго натянутую веревку, Степанов держал на коленях примус. Кораблин, откинувшись, насколько позволяла стена, придерживал тряпкой кастрюльку с таявшим в ней снегом.
— Поедим, занимайте наши кресла, — предложил Степанов.
Андрей отказался: видел, на чем держатся ребята. Пройдя по полке вправо, он заметил небольшую щель. «В нее, пожалуй, можно кое-как забраться», — подумал он. Собственно, выбирать не приходилось. Вадим и Андрей, выпив чай, забили вокруг щели несколько крючьев, втиснули в нее плечи, привязались веревками и... пожелали друг другу спокойной ночи.
Должно быть, эта ночь на всю жизнь запомнится ребятам. Пронизывающий до костей холод. Веревки, врезающиеся в тело. Тревожное забытье.
Перед рассветом стало еще холоднее. Чатын обманул их. Бессонная ночь подорвала силы альпинистов, а впереди еще трое-четверо суток пути.