Вечерний город. Однажды в одной из книг о городе Верном, нынешней Алма-Ате, натолкнулась я на забавную «дискуссию». Городская дума, обсуждавшая, много это или мало —124 керосиновых фонаря на улицах города, постановила: «На освещение денег не давать, так как порядочным гражданам по вечерам надлежит сидеть дома». Я улыбаюсь, вспоминая это распоряжение, каждый раз, когда спускаюсь в десять-одиннадцать вечера в метро на площади Маяковского. Двери метро «распяты» толпой, море голов у турникетов, ручейки эскалаторов без конца и начала бегут, переполненные, к поездам. Вечерний час «пик» — люди возвращаются из концертного зала, из театров. А через час-два хлынет ночная волна опаздывающих к последним поездам...
День наш — не в световом, конечно, смысле — стал намного длинней дня тех, кто противился и керосиновым фонарям... Он вместил в себя наполненный не дневными заботами вечер. Изменение режима жизни было, пожалуй, одной из главных причин, которая заставила градостроителей думать о том, как перешагнуть рубеж дня и ночи...
Как складывается световая картина вечернего города? Какие она таит в себе возможности? С такими вопросами отправилась я в лабораторию светотехники Научно-исследовательского института строительной физики и на кафедру строительной физики Московского архитектурного института, где — я знала — создан экспериментальный проект вечернего освещения строящегося города Тольятти.
В лаборатории погас верхний свет, вспыхнул белый, несильный прожектор, и в его лучах загорелись разноцветными пятнами прислоненные к стене листы проекта. Это и был проект Тольятти — светящаяся модель вечернего города.
Город еще строится, еще не проложены отливающие холодным светом магистрали и не вспыхнули теплом желтые окна многих домов, а специалисты — доктор технических наук Н. Гусев, архитектор В. Колейчук, художники В. Степанов и В. Галкин, инженеры Н. Ундасынов и В. Павлов — уже несколько лет думают над его световой панорамой. Их мысли — в этих листах проекта, уже одобренного многими специалистами. Авторы проекта световой модели обгоняли время не случайно: они убеждены, что вечерняя световая архитектура должна проектироваться вместе с проектированием города (тогда и затраты на нее будут незначительны), проектироваться комплексно, в масштабах всего города — как, скажем, рассчитываются транспорт или коммуникации связи.
Я смотрю на светящиеся — белые, голубые, желтые, красные — штрихи, точки, линии макета, слившиеся в единую световую картину, и постепенно начинаю ощущать связь всех этих огней, их логичность и масштабность. Какой диапазон между первыми одинокими электрическими лампами (их называли «русский свет»), которые зажглись в конце XIX века на площадях Мадрида и Парижа, а позднее Петербурга и на которые люди ходили смотреть с чувством такого же удивления, как и на первый паровоз, и огнями люминесцентных ламп, которые собираются, осмысливаются сегодня художниками и архитекторами в единую световую панораму города. Архитектор прошлого, верно, не сразу бы осознал это новое и для нас понятие — световая панорама города, как трудно, вероятно, сегодняшним архитекторам представить реально картины изображаемого фантастами города будущего, со светом «ниоткуда», светом вообще, вспыхивающим и гаснущим по желанию людей...
Мне кажется, что я вижу будущий Тольятти с борта самолета. Или стою на верхней террасе 22-этажной гостиницы, самого высокого здания в городе. Или плыву по Волжскому водохранилищу и смотрю на город, раскинувшийся на берегу. Когда-нибудь со всех этих смотровых площадок сотни людей будут созерцать световую панораму Тольятти, будут впитывать ее и воспринимать каждый по-своему...
Главная магистраль стрелой разрезает город. Ее видишь сразу, выделяя из всей цветовой гаммы, — белый свет подчеркивает ее прямизну, четкость, ее значительность. Яркость огней, красочность нарастают к центральной части магистрали — там общественный центр, административная площадь, концертный зал, Дворец культуры. Свет передает основной ритм развития города, рост его в одном направлении, движение к общегородскому центру.