— Пойми же, у тебя не больше одного шанса из ста добраться живым, — кипятился Джон. — Любая из сотни случайностей может оказаться роковой...
— Я все взвесил и готов рискнуть, — не сдавался Спирз. — Для меня это единственный шанс.
В конце концов австралиец уговорил Максорлея, Две недели ушло на то, чтобы устроиться грузчиком компании «Эр Франс» в лондонском аэропорту и изучить тамошние порядки при отправке грузов в Австралию. Наконец Спирз приступил к осуществлению задуманного плана.
Промозглым осенним утром в транспортную контору компании БОАК явился некий мистер Мак-сорлей и заявил о своем желании отправить контейнер с пластмассовой эмульсией какой-то австралийской фирме в город Перт. Контейнер поставили на весы.
— С вас триста сорок четыре фунта, мистер Максорлей, — моментально подсчитал клерк.
— Груз пойдет наложенным платежом, — небрежно ответил Максорлей.
— Как вам будет угодно. Но это будет стоить на десять процентов дороже, — любезно предупредил клерк.
Через час контейнер с «пластмассовой эмульсией» оказался на багажной площадке. Когда затихли голоса грузчиков, Спирз рискнул отстегнуть многочисленные ремни, намертво крепившие его к днищу. Надо было хоть немного размяться в этом тесном полутораметровом гробу, раз уж предоставилась такая возможность. Теперь оставалось надеяться на то, что в самолете контейнер не похоронят под кучей грузов и не превратят в добровольную могилу для Спирза. За остальное он не боялся. За время работы в аэропорту Реджинальд точно выяснил, что грузовые отсеки на реактивных самолетах герметизируются. Так что нехватка кислорода во время полета ему не угрожала. Нескольких банок пива и консервов, по его расчетам, должно было хватить до самой Австралии, где он будет часов через тридцать, ну, максимум через сорок.
Однако час проходил за часом, ревели моторы взлетающих и садящихся реактивных лайнеров, но о контейнере словно забыли. Спирзом овладела тревога. Может быть, он чем-то выдал себя, и сейчас полицейские разыскивают отправителя контейнера с «пластмассовой эмульсией»?
Между тем причина непредвиденной задержки объяснялась просто. Австралиец допустил лишь одну ошибку: он не учел, что крупногабаритные грузы без пометки «Срочно. Скоропортящееся» отправляют не по мере их поступления, а только тогда, когда их набирается достаточно, чтобы загрузить транспортный самолет.
Прошла ночь, наступило утро... Сколько еще придется, скрючившись в три погибели, сидеть в этом ящике? Сутки? Двое? А что потом?..
От сильного толчка Спирз проснулся, попытался вскочить на ноги, но тут же со стоном рухнул обратно. Со сна он забыл, где находится, и так трахнулся о доски, что из глаз посыпались искры. Тем временем контейнер уже раскачивался в воздухе. Надо же было, чтобы две случайности произошли одновременно: автопогрузчик подхватил контейнер слишком небрежно, а тут еще Спирз рванулся со сна...
«Сейчас полечу, — с мрачным юмором успел подумать Реджинальд. — И наверняка вниз...» Резкий рывок бросил Спирза на стенку, и контейнер застыл на месте. Никакого чуда не было. Просто рабочий на автопогрузчике, перед которым встала не слишком приятная перспектива оплачивать стоимость разбитого груза, в считанные доли секунды нашел единственно возможное в этой ситуации решение — рванул машину в ту сторону, куда готов был рухнуть контейнер.
Прошло, пожалуй, не меньше часа, пока «боинг» с чемпионом Австралии по метанию копья, ставшим «пластмассовой эмульсией», поднялся в воздух. Мысленно Спирз был уже в Австралии. «Главное — это упорство», — именно так решил он ответить на будущие восторженные восклицания друзей, когда те узнают историю его рискованного приключения.
Увы, радость Спирза оказалась преждевременной. Вскоре он почувствовал, как со всех сторон потянулись струйки ледяного воздуха, превращая тесный ящик в настоящий холодильник с весьма высоким к.п.д. Грузовой отсек транспортного «боинга», хотя и был герметизирован, отапливался отнюдь не так хорошо, как пассажирские салоны. А на высоте 30 тысяч футов это могло оказаться роковым. Спасаясь от холода, Спирз закутался в одеяла. Эффект был таким же, как если бы он завернулся в бумажные салфетки. Тело начало цепенеть, мысли стали какими-то расплывчатыми, тягучими. На смену тревоге пришло безразличие. «Судьбу не обманешь... Жаль, не придется увидеть Кэтрин и Джоан...»