Сам Эйрес уверен, что созданный им аппарат сделает человека вполне земноводным существом. Однако не все ученые разделяют его оптимизм. Но сам принцип вряд ли уже вызывает сомнения. Совсем недавно японцы сообщили о таком усовершенствовании жабр, которое позволяет пользоваться ими уже на значительных глубинах.
Водное дыхание... Искусственное изменение организма... Жабры для человека... Пока еще нельзя сказать наверняка, какое из этих средств позволит человеку стать подводным жителем. Однако нет сомнений в том, что люди смогут жить и плодотворно работать на любых глубинах. И тогда не робким восхищенным гостем, а подлинным хозяином, во всеоружии науки и техники, придет человек в Мировой океан. «Это неверно, — пишет академик Л. М. Бреховских, — что человек — существо сухопутное. Жить на планете, которая на три четверти покрыта водой, и оставаться сухопутным существом — это не удел для человека...»
Понятно, речь не идет о том, что человек должен поселиться на дне океана навечно. Даже энтузиаст идеи «гомо акватикуса» Жак-Ив Кусто в предвидении грядущих подводных городов заметил: «Нам неплохо и под солнцем». Добавим: человек вообще неотделим от солнца. Ему постоянно нужен его свет, тепло, привольный ветер, запах цветов, шелест листьев. Став земноводным, человек неизбежно будет возвращаться из глубин на землю, в свою родную стихию. Иначе он не сможет остаться человеком. И если дело стало за определениями, то человек грядущего не будет ни «человеком сухопутным», ни «человеком подводным»: он будет «человеком универсальным». Таким, который сможет жить и на суше, и в глубинах моря, и в далях космоса.
Изотиборис Литинецкис
Юми ванпела пипал!
Слова, стоящие в заглавии, можно — хотя и с трудом — перевести буквально с английского: «Ты-я один-парень народ!» Но с английского переводить их не следует, язык, на котором они произнесены, называется пиджин-инглиш, и на нем они значат: «Мы один народ!» Язык этот официальный государственный язык родившегося 1 декабря 1973 года государства Папуа — Новая Гвинея (1 О языке пиджин-инглиш смотрите статью «По Меланезии без переводчика» («Вокруг света», № 2, 1972).— Прим. ред.). Бывшая подопечная территория Австралии получила независимость. Австралия, правда, сохранила на ближайшие несколько лет контроль над обороной и иностранной политикой нового государства. Однако первый шаг к полной независимости сделан. А независимость, как известно, несет с собой не только радостное ощущение свободы, но и тяжелое бремя ответственности за разрешение сложных и неотложных проблем.
Сначала предполагалось провести среди населения референдум. Но премьер-министр Майкл Сомаре решительно выступил против: «Слишком много народу не поняло бы даже, о чем идет речь».
Кто-то из знатоков Новой Гвинеи сказал, что остров этот — рай для этнографов, но ад для любого правительства. Проблемы начались еще до декабря. Еще не был поднят на стадионе в столичном городе Порт-Морсби флаг нового государства, а четвертая часть белых жителей острова уехала в Австралию: врачи, картографы, инженеры. Кем заменить их?
Многие из живущих на острове австралийцев убеждены, что польется кровь, что начнется резня между племенами. У острова — второго после Гренландии по величине острова в мире — своеобразная история. В свое время западную часть Новой Гвинеи заняли голландцы. Ныне это индонезийская провинция Западный Ириан. В конце прошлого века немцы захватили юго-восточную часть. Остаток — колония Папуа — достался англичанам.
Когда началась первая мировая война, Австралия отобрала у немцев их владения. Австралии же передала свою часть британская администрация (обе части были объединены лишь после второй мировой войны).
В 1942 году на острове высадились японцы. В 1944 году австралийцы и американцы выбили японцев с острова.
Но все это было лучше известно в Европе, чем в глубине острова, уже в двух-трех днях пути от моря. Прибрежные папуасы, естественно, были вовлечены в водоворот событий; на побережье возникли поселки и города, и если кому из папуасов удалось получить образование, это были жители приморской части. Из них же вербовали полицейских, они служили в патрулях, год за годом все глубже проникавших внутрь страны. Полицейские, возглавляемые «киапом» — белым офицером, переписывали население, наносили местность на карту и назначали в каждой обследованной деревне «тултула» и «лулуая» — вождя и его помощника. Каждый из них получал фуражку и пояс с большой пряжкой. Слабо представляя, чего же от них хотят, они и окружающие тем не менее ясно понимали, что отныне стали важными людьми.