Но Табаси кажется, что не все еще в порядке.
— Наденьте длинные брюки.
(По вечерам я заменяю шорты длинными брюками, чтобы защитить ноги от москитов.)
Ладно, брюки так брюки. Но Табаси не уходит.
— Мастер, — говорит он, — я видел у вас в сумке галстук. Наденьте галстук. «Тихому человеку» будет приятно.
Украдкой смотрю на Табаси: уж не смеется ли он надо мной? Нет, Табаси абсолютно серьезен. Сержант Табаси умеет стрелять из револьвера, слушает радио, летает в самолете, но детство и юность он провел в такой же деревне, как та, откуда пришли гости. Я натягиваю брюки, тщательно завязываю галстук.
Табаси приводит гостей. Мужчины несут на плечах что-то похожее на сплетенные из бамбука носилки. В них лежит завернутая в циновку мумия. Люди останавливаются в нескольких метрах от меня, а три женщины бережно поднимают голову «тихого человека». Они обращаются с ним с такой лаской и заботливостью, что я начинаю чувствовать к нему зависть. Гости держатся с большим достоинством. Они делают все, чтобы «тихий человек» рассмотрел нас со всех сторон. Вообще, они кажутся мне симпатичными людьми.
Я здороваюсь с «тихим человеком» и поздравляю его с тем, что его дети и внуки так хорошо воспитаны и живут так же достойно, как некогда жил он. Переводчик излагает мои слова папуасам.
Аудиенция окончена. Мы расходимся: я в хижину, а они в свою деревню в долине, которая еле виднеется где-то далеко внизу под нами...»
«Смеющаяся смерть» в племени «Морщинистых»
Первые врачи, исследовавшие болезнь куру, доктора Зигас и Гайдусек назвали ее «смертью от смеха», потому что больные зачастую издают звуки, напоминающие смех. Однако на местном наречии слово «куру» значит скорее «смерть от ужаса» или «смерть от холода».
Признаки болезни всегда одинаковые: человек перестает владеть своим телом, ему становится трудно садиться. Он слабеет, передвигается с трудом. Через некоторое время он уже вообще не может двигаться.
Предполагают, что куру появилась среди «морщинистых» лет тридцать пять тому назад. В то время о существовании племени не знал ни один белый. А докторам Гайдусеку и Зигасу необходимо было установить не только, что такое куру, но и как давно появилась она среди «морщинистых».
Работа была тяжелой, ибо, естественно, никто из «морщинистых» никогда не вел никаких записей и никто из них не знал своего возраста. Здесь, недалеко от экватора, где целый год дни одинаковой длины, не знают даже времен года. Понятие времени папуасам почти неизвестно. Различают только день и ночь.
Если вы спросите у «морщинистого», как далеко до соседней деревни, он — если хочет сделать вам приятное — скажет (даже если это совсем не так), «мало идти — дорога»; если он в плохом настроении, то вы услышите: «долго идти — дорога», хотя идти-то не больше часа.
Самое точное, что вы сможете узнать, это что в деревню можно попасть до захода солнца. Но и таким данным доверять нельзя, потому что, возможно, ваш собеседник и вправду добрался до деревни за день, но забыл вам при этом сообщить, что большую часть дня провел у своего двоюродного брата в деревушке по пути.
Единственная веха времени в племени «морщинистых» — «огород», то есть время, которое проходит от сева до сбора урожая. Иногда «огород» может протянуться в год. Иногда больше. Для банановых плантаций четыре-пять лет, а для маниоки зато всего четыре месяца.
Когда доктора спрашивали у «морщинистых» возраст их родителей, те, понятно, не знали этого. «Были ли у отца зубы, когда он умер? Подумай хорошенько». Папуас поднимается, бежит в мужской дом и возвращается с черепом. «Вот сколько зубов было у отца». Но и этот способ оказался ненадежным, потому что у большинства «морщинистых» зубы на удивление хорошие.
Доктор Гайдусек пытался решить проблему тем, что составил «человеческий календарь». Делаюсь это так. Все население деревни собирали на деревенской площади и выстраивали в ряд. Потом задавали вопрос, например: «Когда вы последний раз воевали с людьми из деревни Воиепа?» Об этой войне вспоминали все граждане старше десяти лет. Как же! Тогда еще погибло два человека, а в плен взяли четырех женщин, вот они — счастливо выданы замуж и часто ходят в гости к своим в Воиепу...
Значит, война была лет восемь-десять назад. Это уже какая-то зацепка. Теперь, если какая-нибудь женщина вспомнит, что во время войны она еще кормила дочь грудью, а у сына начали выпадать молочные зубы, можно примерно установить возраст детей. При этом еще кто-нибудь вспомнит, что, когда началась война, посадили бананы, а когда их убрали, пришел в деревню человек из-за гор...