30 июля 1849 года полуторатысячный отряд Гарибальди был окружен австрийцами. С большим трудом уцелевшие гарибальдийцы пробились в Сан-Марино. Они встретились в старом кафе Симончини — сегодня этот ресторанчик носит имя Гарибальди, а на площади поставлен памятник — первый в мире в его честь. Именно здесь, на горе Монте-Титано, отважный республиканец вдохнул в своих единомышленников веру в конечную победу.
Австрийцы угрожали оккупировать и разорить Сан-Марино. Тем не менее маленькая республика укрыла Гарибальди, его жену Аниту и группу приверженцев. В дальнейшем местные жители провели их горными тропами сквозь кольцо австрийских войск. Великий изгнанник пустился в далекий путь до самого Нью-Йорка, чтобы через много лет вернуться на родину и бороться за объединение Италии.
Немало сыщется и нынешних европейцев, которые обязаны своей свободой, а подчас и жизнью этой республике. Во время второй мировой войны санмаринцы, ничем не защищенные, кроме своего нейтралитета, укрыли у себя десятки тысяч беженцев, спасавшихся от отправки в концлагеря.
— Где же вы сумели разместить их? — спросила я адвоката Беллуци.
— Пришлось потесниться, — улыбнулся тот. — Скажем, у меня в доме, где обычно живут двое, помещалось семнадцать человек. Мы с братом спали на стульях в столовой...
Да и как иначе! — пожал он плечами. — Со всей Европы бежали голодные и обездоленные. А Сан-Марино всегда была сельскохозяйственной страной. У нас был хлеб, овощи, вино. И мы поделились с несчастными...
Суждение о том, что Сан-Марино сельскохозяйственная страна, было для меня новостью. Я отправилась на одну из ферм у подножия Монте-Титано. Меня сопровождал чиновник министерства сельского хозяйства.
— Синьор Дзондзини — фермер-арендатор, — пояснил он. — Он оставляет себе только половину дохода. Остальное идет владельцу.
Во дворе дома под островерхой красной черепичной крышей седоголовый патриарх бранил двух волов, мерно кивавших головой в такт его словам. Завидев нас, он пошел навстречу. Одновременно из разных углов появились сыновья, невестки и внуки. В мгновение ока нас окружило одиннадцать человек. Все вместе мы осмотрели коровник, полюбовались оливковым деревом и проследовали на виноградник.
— Сейчас мы делаем вино на экспорт, — сказал старый крестьянин. — Раньше не делали, а теперь делаем.
Потом мы сидели в огромной кухне-столовой с побеленными стенами. Под потолком, на балках, висели окорока. Во главе стола сел хозяин. Рядом с ним на маленьком стульчике примостился пятилетний внук Стефано. Огромные глазищи мальчика попеременно смотрели на деда и на мать, которая месила тесто для местного блюда — пьядены: это плоские оладьи, которые пекут на углях.
— Чтобы пьядена вышла как надо, — рассказала мать Стефано Мария, — надо в огонь подкладывать сухую виноградную лозу, а оладьи все время смазывать оливковым маслом.
Мы запивали пьядену белым ароматным вином, что сейчас идет на экспорт, а закончили трапезу крепчайшим кофе — единственным угощением, которое не растет в Сан-Марино.
Альфредо Дзондзини смотрел поверх своей чашки, и его лицо напоминало вырезанную из дерева маску.
— Этой осенью, — в раздумье произнес он, — я увижу свой семьдесят седьмой урожай... Всю жизнь я не разгибал спины. Но я доволен, что мои сыновья, как и я, не ушли от земли.
Он оглядел собравшуюся за столом семью. Его коренастые сыновья, а возможно, и сыновья его сыновей будут возделывать каменистую землю горы Монте-Титано.
Любовь к традициям проявляется еще в одном любопытном штрихе. Самая древняя и самая маленькая на Земле республика пользуется грегорианским календарем. Здесь время отсчитывают по своей собственной системе, ведя отсчет от лета 301 года, когда была провозглашена независимость. Таким образом, в Сан-Марино сейчас только 1673 год...
Однако календарь санмаринцев отражает не только пристрастие к традициям. Это еще и проявление духа независимости, что является немаловажным достоинством нации.