...Солнце уже перешагнуло зенит, когда мы с Амуссу отправились на прогулку по деревне. Несмотря на обилие перекрестков, заблудиться в Ганвье невозможно, так как все «улицы» в конце концов выходят к центру. Длинные, низко сидящие в воде пироги ловко лавируют в улочках и проулках. Уличное движение образцовое, здесь не бывает столкновений, хотя в Ганвье обходятся без регулировщиков.
В центре деревни находятся почта и школа — уникальные для Ганвье здания, так как построены они не из бамбука, а из цемента и примостились на крошечном клочке сухой земли, одном из немногих островков лагуны. Здесь же неподалеку стоит «общинный дом», отличающийся от других хижин на сваях большими размерами и отсутствием перегородок внутри, В нем заседает совет старейшин во главе с вождем деревни — традиционный орган местного управления, до сих пор играющий немаловажную роль в решении дел общины и урегулировании разногласий между ее членами.
Как во всякой крупной африканской деревне, здесь же, в центре, расположен рынок.
На тридцати-сорока стоящих борт к борту пирогах разложено все, чем богаты вода и земля юга Бенина: рыба свежая, копченая, сушеная, соленая и вяленая; крабы; не крупные, но очень вкусные креветки «тча-тча»; горы маниоки и ямса; овощи, перец и прочие пряности; связки кур; отчаянно визжащие черные тощие поросята; чаны с коричневым, кисловатым на вкус пивом «ча-поло» и еще десятки других знакомых и незнакомых товаров. Пироги покупательниц шустро снуют от прилавка к прилавку, пока хозяйка не решит, что на сегодня обеспечила семью всем необходимым.
— Вон там, в красной пироге, моя жена, — говорит Амуссу.
Симпатичная хозяйка у Амуссу, веселая, улыбчивая. Умело управляясь с веслом, она ловко лавирует между пирогами. В ее лодке сегодняшние покупки: вязанка хвороста, несколько клубней маниоки, зелень.
Над мерно покачивающимся на волнах рынком стоит деловой торговый шум. Так было здесь, наверное, и два века назад, но мелкие детали возвращают нас в двадцатое столетие: этикетки дешевого марсельского мыла и духов на «прилавке» торговки, синяя табличка «Почта», колонка артезианского колодца на островке и оцинкованные крыши местных богатеев.
Многие из жителей Ганвье месяцами не бывают на твердой земле. Пирога для них и средство сообщения, и орудие труда, и рабочее место, независимо от того, идет ли речь о починке сетей или плетении корзин, циновок, шляп — широко распространенном среди жителей водных поселений ремесле.
Утро маленького обитателя Ганвье начинается с поездки на пироге в школу; весло, шест и небольшая сеть для него такие же привычные вещи, как для наших мальчишек велосипед и футбольный мяч. С самого раннего детства он уходит с отцом и братьями на лов и так же, как его деды и прадеды, вырастает искусным рыбаком.
Только смерть уводит людей с Лагуны на землю: каждая деревня имеет кладбище на берегу. Но даже провожая рыбака в последний путь, его кладут в могиле лицом к океану — «большой воде»...
К сожалению, моих знаний в области рыболовства не хватит, чтобы толком описать те десятки видов снастей и приспособлений, которые я видел в свайных деревнях юга Бенина. Расскажу только об одном из них, наиболее характерном: ловле рыбы при помощи «акаджа».
Принцип сооружения акаджа довольно прост: в дно лагуны вбиваются бамбуковые шесты или тонкие стволы деревьев так, чтобы верхние концы торчали над водой. Площадь полученного круга или прямоугольника — акаджа могут быть различной формы и размеров — заполняется затопленными ветками пальмы. Таким образом получается небольшой подводный заповедник, в затопленных ветвях которого собирается рыба, находящая здесь защиту от хищников, тень, прохладу и пищу. Некоторые из акаджа действуют как ловушки — в них рыба отлавливается часто. Другие «эксплуатируются» лишь один-два раза в год — они служат для разведения рыбы. Когда наступает время лова, акаджу окружают сетями, мальчишки забираются внутрь загона и выбрасывают наружу ветки. Затем рыба отлавливается при помощи небольших сетей, а там, где ее нельзя достать ими, ставятся верши. Есть акаджа небольшого размера, «индивидуальные» — они имеют форму круга диаметром от четырех до двенадцати метров. Их сооружают из островков плавучей травы, закрепленных на месте при помощи шестов, вбитых в дно. А есть загоны гигантских размеров, общей площадью до семи гектаров, для «эксплуатации» которых рыбаки объединяются в артели человек по тридцать-сорок.