Смогут ли дети самостоятельно справиться с этим?
И вот первые экспедиции выехали с самостоятельными заданиями на Кольский полуостров, в Карелию, Закарпатье, Мордовскую АССР.
Я с шестнадцатью ребятами поехала в Горьковскую область — собирать анкетный материал для научной монографии об изменениях в быте рабочих Горьковской области с начала века до наших дней.
...Алле Коленковой досталась «трудная» семья — со сложившимися традициями, строгим укладом жизни, в который, честно скажу, не всякий даже опытный этнограф смог бы «войти»... И вдруг через несколько дней в лагерь экспедиции приходит сияющая Аллочка с огромным свертком, а за ней — хозяйка дома. Мы развернули сверток — и ахнули. Перед нами стояла прекрасная хохломская ваза старинной работы...
— Это мне мой к свадьбе подарил, — сказала хозяйка.
— Как же не жалко вам память такую в чужие руки отдавать? — невольно вырвалось у меня.
— Так разве ж в чужие?.. Человек пришел к Человеку — и они поняли друг друга. Вступающий в жизнь и уже много прошедший по ней ощутили себя единым целым, которое никогда не кончится. Конечно, как выяснилось потом, сыграло свою роль и профессиональное знание юным этнографом художественных промыслов, и ее не по годам «взрослое» отношение к порученному делу, ее воспитанность, чуткость. Но было в девочке и нечто большее, что безошибочно угадал многое повидавший на своем веку человек: душевная необходимость осознания себя в бесконечной цепи жизни своего народа.
И, говоря откровенно, только тогда я окончательно убедилась, что наш эксперимент удался. Это подтвердили и итоги других экспедиций этого и последующих годов. Подтвердили и выявили даже то, что мы и не «планировали».
Да, школьники собирали строго научный материал — их данные полнокровно, без всяких скидок на возраст, входили в научные труды, монографии, академические отчеты. Но выяснилось, что в полотенцах, вытканных на ручных ткацких станках, и в прадедовской сохе, в потемневшем от времени деревянном ковше и в резном деревянном уборе жилища, в ажурной вазе из моржовой кости они естественно и предельно образно и живо умели ощущать культуру ушедших эпох. Во время экспедиции мы поняли, что в принципе все дети способны «жить» в народном искусстве как творческие личности. В каждом памятнике они видели творческий потенциал, когда-то вложенный в него мастером и никогда не исчезающий в этой вещи. Так начинались поиски путей — каким образом ввести народное искусство в мир детского творчества. И как показал первый Всероссийский фестиваль следопытов-этнографов, прошедший в прошлом году в городе Орджоникидзе, идея эта осуществилась. Экспонаты выставки детского народного творчества, организованной на фестивале, — поразили. Это были не подражания «взрослым» работам, не сувенирная стилизация, но истинно народное искусство, где традиции неотделимы от творческого глаза, руки и разума. И это, в общем-то, сейчас видится закономерным, ибо юные этнографы жили в том времени, о каком собирали материалы. И именно поэтому они не только точно — с точки зрения строгой науки — подмечали мельчайшие детали изменения в жизни, культуре, быте, социальных и семейных отношениях, но и безошибочно угадывали в сложнейшей симфонии народного искусства и народной жизни каждый раз главную ноту...
Никогда не забуду один из экспедиционных вечеров. Мы сидели в отведенном нам классе одной из сормовских школ. Полевой сезон подходил к концу, и класс напоминал музей. На легких голубых столиках, принесенных из школьного буфета, стояли старинные часы, самовар с большой никелированной ручкой, в котором когда-то на нижегородской ярмарке разносили сбитень, резные прялки и гребни с расписными донцами, огромная деревянная ступа с пестом, медные подсвечники, деревянные чашки. Здесь же лежали старые книги и фотографии. Ребята сидели за столиками и обрабатывали заполненные за день анкеты обследования семей рабочих завода «Красное Сормово».
И в это время вошел сормовский школьник Сережа Яковлев, принимавший активное участие в нашей экспедиции, и положил на стол длинноствольный пистолет.
— Это память о рабочем-дружиннике, погибшем на баррикадах в 1905 году. Он сам сделал этот револьвер и отстреливался из него на баррикаде до последнего патрона. В вашей коллекции много вещей, но нет такой — а ведь это главное в нашем сормовском прошлом...
И открытие этой способности юности безошибочно видеть главное в жизни — едва ли не важнейший научный итог тех этнографических экспедиций, что проводятся уже шестнадцать лет.