Мы разговаривали с геологом об этой давней экспедиции, открывшей «страну, бывшею доселе для Европы неизвестною», когда шофер, сдвинув лисий малахай на затылок, неожиданно вмешался:
— Два с половиной месяца ученые шли? Зимой? Ну...
Он недоверчиво покачал головой.
— Крепкие, видать, мужики были...
Он хотел что-то добавить, но не успел.
— А сейчас? Слабаки, что ли? — врезался в разговор его товарищ, маленький чернявый шофер. — Наши вон новоузенские ребята попали недавно...
Шофер захлебывался в словах, будто боялся, что его перебьют.
— Без еды почти, без курева попали. Больше недели на Устюрте блудили. На своих двоих километров триста отмахали. С вертолета нашли. Ничего. Живы. Да вон один из них — колбасу жует...
— Максимов, давай сюда! — крикнул он. — Расскажи, как в Тамды ездил.
Длинный сутулый парень с худым лицом, стоявший у крыла КрАЗа, махнул рукой, в которой и правда был зажат кусок колбасы.
— Расскажи, как воду варили, — не отставал шофер. — Расскажи, чего с Бурыгиным теперь в один рейс не ходишь?
Водители засмеялись. Не обидно, добродушно, но парень полез в кабину, с досадой хлопнул дверцей, и через мгновение его КрАЗ выполз на дорогу.
— Чего это он? — удивился шофер, который приставал с расспросами...
Сергей Смородкин
Габриель Веральди. Акция в Страсбурге
Продолжение. Начало в № 7.
Без десяти семь он купил в киоске номер «Штутгартер вохе» и встал возле коврового магазина, делая вид, что читает газету при свете витрины. Этот?
По тротуару шел высокий человек в сером пальто. Шовель сложил газету. Шагах в пяти человек остановился и оглядел его...
— Добрый вечер. Меня зовут Уиндем Норкотт.
— Ален Шовель.
Испытание позади: его оценили и приняли.
— Я читаю в британской прессе политические комментарии некоего Норкотта. Каждый раз — блестяще.
— Благодарю.
— Так это вы!
— Я... У нас, кажется, есть тема для обсуждения. Вы не возражаете против ужина? Дорога была несколько утомительной.
— И всему виной я. Мне очень жаль.
— Давайте договоримся сразу, старина. Я здесь по собственному желанию. Никаких извинений, никакой благодарности, пожалуйста...
Они молча прошли метров сто.
— Здесь недалеко есть уютное местечко, где нам не станут мешать.
...Зал на втором этаже, отделанный темным деревом, был почти пуст. Дом был нов, как и весь квартал, сметенный бомбежками в войну, но ресторанному залу можно было дать все двести лет. Стены украшали медные блюда и кувшины; над камином красовались алебарды, пики, мечи.
— Они не потеряли ни одной алебарды со времен Тридцатилетней войны. Поразительная любовь, — заметил Шовель.
— Кстати, вы обратили внимание, что по-немецки и «меч» и «девушка» среднего рода? — отозвался Норкотт. — А вот, кстати, и она.
— Есть гуляш с картофелем, — с милой улыбкой объявило существо среднего рода.
— Чудесно. А красное вино какое?
— Вюртембергское.
— Итак, два гуляша и бутылка вюртембергского... Хотя, ей-богу, надо быть, маккартистом, чтобы усмотреть красноту в этом вине... Яволь (1 Да (нем.).)?
Норкотт выложил на домотканую скатерть металлическую коробку с сигаретами «555».
— Я вас слушаю.
— Вам, видимо, уже известна ситуация...
— Я говорил с Фрошем. Но меня больше интересует ваша версия.
— Все очень просто: я ничего не понимаю. Почему, скажем, учитывая обычную скрытность Организации, меня показали Смиту и Холмсу?
Норкотт согласно кивнул:
— Я вижу, ваше образование надо начинать с азов. Пробежим еще раз сценарий. Место действия: Лондон или Нью-Йорк, Стокгольм, любая другая экономическая столица. Обстановка: заседание совета директоров или деловой обед, площадка для гольфа или охотничий домик. Все присутствующие — очень значительные персоны. Один из них говорит: «Похоже, конъюнктура складывается благоприятно для выхода на французский рынок». — «Вы правы. Но там есть помеха, это бывший министр, как его?» — «Левен». — «Вот именно. Не будь его, мы сделали бы значительный шаг». Замечание услышано доверенным лицом. Это какой-нибудь шестой вице-президент с неясными функциями, специальный советник при дирекции или просто человек, вхожий в дома сильных мира сего. Несколько дней спустя мы видим его в компании двух господ, значащихся в картотеке Интерпола под фамилиями Понга и Боркман. Они столько разъезжают по белу свету, что полиция не обращает на них внимания. Уже ясно — эти два индивидуума не могут заниматься «настоящей» работой.