— Вот они, твои немцы, — прошептал Федя и вытянул из моих пальцев фонарь.
Из рубки вниз вел крутой трап, на котором в разных позах громоздились трупы матросов и офицеров. Тут же валялось оружие — ножи, пистолеты.
— Подводники, — снова шепнул Федя. — Узнаю гадов по одежде.
Спустились мы вниз и остановились еще перед одной запертой дверью. Была она, как решето, продырявлена пулями. Федя проговорил сквозь зубы:
— Прижмись к переборке, мало ли что...
Затем он с силой ударил. Дверь с хрустом сорвалась с петель, и Веселков, пригнувшись, с неожиданной ловкостью прыгнул в каюту.
В свете фонаря под столом, заваленным объедками и вдребезги разбитой посудой, мы разглядели человека в офицерском мундире, распластавшегося ничком. Судя по нашивкам на рукавах, чина он был немалого. Рядом лежал автомат. Слева, в углу, спиной к нам, уткнувшись лбом в обшивку борта, сгорбившись, стоял на коленях эсэсовец в черной парадной форме, фуражка сдвинулась на лицо, открывая плоский затылок с редкими волосами.
— Перестреляли друг друга, — сказал Федя и отшвырнул в сторону нагель.
Не обращая внимания на мертвецов, Веселков стал обследовать каюту и на каждом шагу к чему-то прислушивался.
Внезапно сверху донеслись голоса. Старпом и матросы звали нас в шлюпку.
— Да подождите вы! — прикрикнул Веселков. — Тихо, горлопаны!
— Быстро наверх! В трюме мины! — послышался с палубы голос старпома.
Я встрепенулся и бросился было к выходу, но Федя удержал меня за рукав.
— Слушай!
В обрушившейся на нас тишине где-то мерно и тихо стучали часы. Нет, это были не наручные часики. Стук их был четким и ясным. Федя вдруг шагнул к эсэсовцу и рывком перевалил его на спину. Звякнул автомат, глухо стукнула о палубу голова фашиста.
— Вот она! — Федя нагнулся над черной, отливающей матовым блеском коробкой, которая была скрыта телом убитого.
— Мина с часовым механизмом. Теперь действительно надо удирать. Килограммов пять потянет машинка.
Он сказал это просто и спокойно, словно речь шла о магазинной покупке. Нагнувшись к мине, он что-то щупал, движения его стали быстрыми и уверенными. Он выволок из-под стола убитого офицера, молниеносно обшарил его карманы, затем открыл ящик стола, другой, вынул какую-то пухлую книжицу в кожаном переплете, полистал и сунул за пазуху. Казалось, не будет конца Фединым поискам. Стук часового механизма колоколом гремел в моих ушах.
— Веселков, наверх! — заорал я не своим голосом. — бежим!
Я карабкался по крутому трапу, цепляясь за поручни, задевая мертвецов. За мной не спеша поднимался Федя Веселков.
Не помню, как я добрался до шлюпки. Гребцы, плотно сжав губы, с бледными лицами навалились на весла. Веселков на корме что-то втолковывал старпому, а тот кивал головой как заведенный.
Как только шлюпка коснулась борта нашего парохода, Иван Антонович взметнулся по штормтрапу, понесся докладывать капитану.
Когда мы с Федей появились на мостике, у капитана был озадаченный вид. Слушая сбивчивый доклад старпома, он вопросительно посмотрел на нас.
— Давайте ход, товарищ капитан, — решительно сказал Веселков.
Брови у капитана сдвинулись.
— Может быть, вы мне все-таки объясните толком, что происходит?
— Дайте ход, уходим, — упрямо гнул свое Федя, — объяснения потом. Или мы все взлетим на воздух.
Через минуту пароход вздрогнул, винт вывернул из-под кормы массу вспененной воды, и судно, медленно разворачиваясь, стало удаляться от зловещего парусника.
— ...Так почему же вы не разрядили мину? — спрашивал Федю капитан.
— Конструкция незнакомая, — ответил тот уклончиво.
— Однако вы только что заявили, что механизм включен на два часа. Значит, вам приходилось иметь дело с таким устройством,
Веселков угрюмо молчал.
— В конце концов, вы могли бы просто выбросить ее за борт.
Тут Федя поднял голову.
— А зачем?
Капитан недоумевающе поглядел на матроса, затем перевел взгляд на пухлую книжицу в кожаном переплете и задумчиво сказал:
— Впрочем, действительно, зачем?..
Весь экипаж, кроме вахтенных в машине и рулевой рубке, толпился на корме и смотрел на исчезающий парусник.
Вдруг на том месте, где он только что качался на волне, вздыбился к небу столб огня, и секунд через пятнадцать донесся раскатистый гул. «Призрак» закончил свое странное существование.
Многое оставалось для нас загадочным, пока капитан не собрал экипаж в столовой команды и не объявил, что обязан довести до нашего сведения историю «Призраков».