— Вайме, загибаешь, парень, — улыбался Эквтиме.
— Мы не знаем, что такое твой ревматизм, но мы его в два счета вылечим.
— Вылечи, дорогой, мы в долгу не останемся...
— У нас есть все, понимаешь, все, но у нас нет ничего... Мы нищие...
Эквтиме молча налил в стаканы. Еще через некоторое время Тот, повиснув на плече хозяина, бормотал:
— Мы, конечно, можем преодолевать большие расстояния, читать чужие мысли, но у нас давным-давно нет того, чем вы владеете с избытком. Вы не разучились радоваться общению, ценить дружбу и проявлять гостеприимство. У нас все это называется атавизмом... Вам светят звезды, а не научные объекты, вы дышите ветром, пашете землю и вдыхаете ее запах. Не утрачивайте всего этого, — вдруг всхлипнул Тот. — Поверьте, цивилизация таит в себе большие, непредвиденные опасности. С ней нужно быть очень осторожным...
— Понимаете, — перебил старшего брата Тут, — это... Впрочем, в вашем языке такого понятия нет. Мы с братьями разочаровались. У нас все предопределено, и брак тоже, И когда возлюбленную Тета отдавали Тоту, мою возлюбленную — Тету, а мне вообще рекомендовали подождать, мы взбунтовались. Плюнули на все и — фьюить...
Сказав это, Тут прочертил в воздухе замысловатую, зигзагообразную линию.
— Дай бог вам счастья! — снова налил в стаканы Эквтиме.
Выпили молча. Неожиданно поднялся участковый. Китель на нем расстегнулся, из-под него показалась бело-голубая майка с крупной надписью: «Динамо» — Тбилиси».
— Дорогие друзья, — вкрадчиво сказал Шалибашвили. — Если я правильно понял, на своей планете вы встретили серьезные препятствия, помешавшие вступить в счастливый брак. Уверяю, — воодушевился он, — у нас таких препятствий вы не встретите. Девушки здесь ничуть не хуже, чем в любом другом месте...
Старики неодобрительно закачали головами, однако пришельцы как будто заинтересовались.
— Давайте ваших девушек, — протелепатировал Тот, и братья согласно кивнули.
Участковый побежал за дочерьми. Они вошли через некоторое время, застенчиво улыбаясь, встали в дверях.
— Вот мои девочки, — взволнованно закричал Шалибашвили, вытирая пестрым платком разгоряченное лицо. — Старшую зовут Этери, среднюю Натела, младшую Марина.
Девушки были хороши. У них были красивые лица, гладкие черные волосы и сильные руки, привычные к тяжелой крестьянской работе.
— С-согласны, — опустили головы Тот и Тет.
— Вах, конечно, согласны! — протелепатировал Тут.
— Сейчас и организуем помолвку, — засуетился счастливый милиционер. — А вы, дочки, идите. Здесь вам пока делать нечего.
— Джото, — обратился старый Галактион к мальчику. — А ну сбегай ко мне домой, сними со стены три серебряных кинжала и принеси сюда, И прихвати кувшин моего вина, пусть гости и его попробуют.
— Подождите, — остановил мальчика Тут. Сосредоточившись, он тронул какую-то кнопку на своем костюме, и на столе перед Галактионом, разбив стакан, появились и кувшин с вином, и три богато украшенных кинжала. Ничему не удивившийся старик собственноручно повязал инопланетянам древнее оружие.
— Это мой подарок женихам, — сказал он.
— Простите за шутку, — протелепатировал улыбающийся Тут. — Но это не ваше вино и не ваши кинжалы. Мы создали их сами, воплотили в материю ваши мысли.
— Это плохо, — сказал Галактион после некоторого раздумья.— Если вы можете из ничего делать вино, которое достается нам с великим трудом, значит, вам не придет в голову выращивать виноград, ухаживать за ним, вкладывать в него труд и тепло своего сердца. Нам это не подходит. Джото, принеси все же моего вина и мои кинжалы, — вздохнул Галактион.
...Помолвка придала пиршеству новые силы. Затянули свадебные песни, и громче всех подтягивал участковый. Эквтиме вторил ему дребезжащим тенорком, потом вдруг вскочил и бросился посреди комнаты выделывать отчаянные коленца зажигательного «лекури».
Джото снял со стены барабан и застучал по нему, убыстряя и без того сумасшедший ритм танца.
— Асса! — выкрикивал Эквтиме, и ему казалось, что в его дом вернулась молодость.
— Асса, — выкрикивал Галактион.
— Асса! — телепатировали Тот, Тет и Тут и, подчинись им ноги, сами бы пустились в дикий, безудержный пляс.
...Но всему приходит конец. Гостям из космоса пора было и отдохнуть. Эквтиме Кекутия деликатно выпроводил односельчан из своего дома. Те вышли во двор и, воодушевленные ночной прохладой, прекрасной погодой и выпитым вином, долго еще пели протяжные грузинские песни, которые уносились в темноту и, казалось, долетали до самых звезд. Звезды были близкими, крупными, мерцающими...