Но те, кто интересуется действительно ценными камнями, не едут за ними в Хрустальный. Солидный покупатель обращается в солидную ювелирную фирму «Штерн» или «Амстердам энд Зауэр» — транснациональные, конечно.
В «больших городах», по выражению Жеронимо, на главных улицах обязательно присутствует одна из них, а то и обе. В холлах гостиниц они выставляют в небольших витринах чудесные произведения природы и ювелирного искусства. Покупают их в основном иностранные туристы. Сами бразилианки в подавляющем большинстве предпочитают дешевую бижутерию, употребляют ее в изобилии и с не меньшим эффектом. На знаменитом бразильском карнавале поддельные драгоценности — почти такой же важный компонент, как песни и танцы. Рожденный в кварталах бедноты, карнавал позволяет прачке и фабричной работнице хотя бы раз в году почувствовать себя королевой. Для этого к природной грации и музыкальности надо добавить лишь кучку цветных стеклышек на платье.
Настоящие камни во время карнавала «выходят в свет» только в закрытых клубах, членами которых состоят такие богачи, как Азеведо Антунес. Там не состязаются в пении и танцах, а лишь, по бразильскому выражению, «играют в карнавал». Любимое развлечение состоятельной публики — конкурс на «лушо де фантазия», роскошь костюма. Суть его в том, чтобы придумать наряд, на котором поместилось бы побольше драгоценностей. Поэтому веселящиеся одеваются чаще всего восточными владыками: царями, шахами, магараджами и великими моголами. Победители совершают на эстраде триумфальное шествие, кружась подобно манекенщицам, но не так изящно из-за февральской жары, тяжелой одежды и отсутствия соответствующих навыков. Глядя на них, трудно отделаться от мысли о Жеронимо, которому и краешком глаза не дано увидеть, как сверкают и переливаются добытые им камни. Для него, конечно, не новость, что сокровища достаются не тем, кто их добывает. И все же, наверное, еще горше показалось бы гаримпейро орудовать киркой и лопатой в его мрачной норе, доведись ему прежде посмотреть на развлечения антунесов.
Виталий Соболев
Чулуут — долина петроглифов
— Да будет ли когда конец этому перевалу? — с трудом прорываются сквозь надрывный рев мотора риторические возгласы нашего измученного водителя Якова Ивановича Здонова, — Да будь моя воля...
Как бы поступил Яков Иванович, будь его воля, я не расслышала. Но уверена — все было бы так же, ибо эту тряскую горную дорогу, буквально усеянную глыбами и валунами, все мы выбрали в дополнение к утвержденным планам экспедиции по собственной воле. Выбрали несколько дней назад в улан-баторской гостинице, где иркутский геолог П. В. Коваль и его товарищи рассказали нам об увиденных ими в маршруте изображениях, выбитых на скалах каньона реки Чулуут, по ту сторону перевала Хамар-дабан в Хангайских горах.
За годы работы нашей советско-монгольской историко-культурной экспедиции было открыто много центров наскальных изображений. На археологическую карту Монголии были нанесены петроглифы скифского, хуннского, древнетюркского времен. Мы видели даже палеолитические рисунки охрой — мамонта и... страуса. Долгие годы не встречались рисунки эпохи бронзы, но изображения запряженных колесниц заполнили и этот временной пробел.
Однако «белым пятном» на этой карте древнего искусства Монголистана оставалось творчество конца каменного века — неолита и энеолита. А судя по описаниям геологов, за Хамар-дабаном, на Чулуутских скалах, весьма вероятно, оставили свой след люди именно этой эпохи. И решение пробиваться туда было принято членами отряда сразу же и, естественно, добровольно, а Яков Иванович яснее других представлял себе, что нам предстоит испытать.
...Наконец-то выше нас только небо. Мрачное, ветреное, неуютное. Вокруг первозданная безжизненность. И дорога, круто падающая в хаос скал, кажется отсюда бесконечной.