Я вошел, дверь за мной сразу же закрылась, послышался звук задвигаемой доски. Кажется, двое ушли. Да, вот стихли их шаги. А оставшийся, судя по звукам, уселся, прислонившись спиной к двери. В сарае довольно светло, окон нет, свет проникает сквозь широкие щели. Пол утоптан, в углу небольшая охапка сухой травы. Плохо, руки связаны. И все-таки один часовой — это уже лучше. Если бы не жажда! Может быть, попробовать пожевать траву? Я подошел к охапке, опустился на колени, лег навзничь. Взял губами травинку — бесполезно. Трава высохла, стебли колюче-жесткие, в них ни капли влаги. Я прижался к траве щекой. Так глупо попасться. Глупо, бездарно. Но теперь уже поздно сокрушаться. Нужно думать о другом. Прежде всего как сообщить о себе? Достать бы элементарную микрорацию. Самую обычную, на простеньких микропроцессорах. Настроить на аварийную волну, эта волна у нас стандартная, девять и три сотых триллигерца, и положить где-то неподалеку. Просто положить, этого будет достаточно. По возникшему фону Щербаков и Иан услышат аварийный вызов и поймут, в чем дело. Засекут место и как минимум часа через полтора будут здесь. Химера. Где я возьму микрорацию? Я лежу со связанными руками где-то в джунглях, в сарае, у двери часовой. Интересно, кто убил Туна? Его задушили, именно задушили, а не застрелили и не сожгли излучателем. Сигэцу — актер. Плохой, но актер. И все-таки, судя по реакциям, он в этом случае не играет. Он искренне убежден, что Туна задушил я, именно я, и никто другой. Почему? Уже впадая в забытье, пытаясь понять, в чем дело, я подумал — резидент. Интересная мысль. Ясно, Туна задушил резидент. Задушил и исчез, скрылся. Тун болтался где-то около места нашей посадки, резидент заметил его и убрал. Зачем? Затем, чтобы вызвать к нам ненависть Сигэцу, сделать его своим сообщником...
Очнулся я от приятного ощущения: губы были влажными. Открыл глаза — кто-то водит по губам мокрой тряпкой. Повернулся: около меня сидит Щуплый. Увидев, что я проснулся, он убрал руку:
— Перевернитесь. Я выжму вам воду в рот. Трудно терпеть?
— Да... — с трудом прохрипел я.
— Сигэцу сделал вам инъекцию.
Я перевернулся, задрал голову, открыл рот. Щуплый осторожно, по капле стал выжимать над моим ртом рубашку. Вода была теплой, с привкусом, но мне она показалась необыкновенно вкусной. Жажду я не утолил, но стало легче. Я сел.
— Какую инъекцию?
Тут должно быть полно медикаментов, ведь их сбрасывают каждые полгода.
— Кто-то из ваших медик?
Щуплый покачал головой:
— Военная тайна.
Военная тайна. Ну и терминология. Впрочем, голос у него совершенно серьезный.
— Зачем вы помогаете мне?
— А вы сами подумайте. — Щуплый развернул свернутую в жгут рубашку и надел. — Я ведь не дурак. Известно, что Орбитой заправляете вы.
— Мы — это кто?
— Сообщество, кто же еще.
— Вы так уверены, что я из Сообщества?
Щуплый пристально смотрел на меня. Он явно что-то знал обо мне, знал из какого-то источника, но говорить об этом не хотел.
— Хорошо. Это не имеет значения, откуда вы. Вы можете быть из Сообщества или человеком Компании. Но ясно одно: как только Договор кончится и Иммету передадут Сообществу или Компании, всем нам придется отвечать за вашу смерть. Поэтому я и хочу помочь вам.
Я протянул связанные кисти:
— Развяжите мне руки.
— Вы что? Никогда! — Щуплый посмотрел на меня как на безумного. — Этим я подпишу свой приговор. Да и потом зачем? Вы что, думаете уйти?
— Вы говорите так, будто это невозможно.
— А куда вы уйдете? — Щуплый поднял ладони, будто что-то отодвигая. — Забудьте. Поймите, даже думать об этом безумие... — Он на секунду запнулся. — Что вы сможете сделать в джунглях один, без приборов, без оружия? Да лес поглотит вас, не успеете опомниться. Вы затеряетесь бесследно, не найдут даже костей.
— Хорошо. Пусть мои руки останутся связанными. Достаньте микрорацию.
— Микрорацию? Зачем? — Щуплый испуганно замотал головой. — Нет! Во-первых, я и так боюсь, что за мной следят. Потом, вы не знаете, что за человек Сигэцу. Послушайте: я принес вам воды. Разве этого мало?
— Хорошо, за воду спасибо. Что дальше?
— Дальше — я попробую спасти вам жизнь.
— Каким образом?
— Вы должны во всем меня слушаться. И со всем соглашаться.
— Я не могу со всем соглашаться.
— Поймите, это единственный выход. И то, если я уговорю Сигэцу. — Щуплый посмотрел на часы, потом на меня. — Сейчас дежурство Синха. Это тот, который вас ударил, высокий. Помните?
— Помню. — Я понял, он имеет в виду Верзилу.