Гордон доверчиво поворачивается ко мне:
— А вы недавно знакомы?
Я объясняю, что познакомился с Кеном Дугласом несколько дней назад, когда у нас на корабле была встреча с прогрессивной молодежью Веллингтона. Мы весь вечер не расставались с Кеном. Я переводил ответы наших моряков на вопросы молодежи из местной ячейки — Партии социалистического единства Новой Зеландии.
Вопросы были об учебе и профессиональной подготовке наших рыбаков, о борьбе за мир и право на работу, о докерах и учителях, об одежде и кушаньях, о семьях и квартплате... Вопросы конкретные и «обо всем сразу», то лукавые, то задиристые, то добродушные.
После кинофильма гости пригласили нас прогуляться по городу, выпить пива с креветками необычайной величины — размером со среднего днепровского рака. Тогда Кен и обещал познакомить меня с парнем «самой-самой» новозеландской профессии.
— Вы не представляете, какое испытываешь чувство, когда, оторвав несколько «камней», поднимаешься к лодке. — Гордон явно чувствует себя в родной стихии. — Радостно... Но потом, когда расчищаешь створку пауа...
Он замолкает и протягивает снятую с полки раковину.
— Для кого море, волны, солнце создали их? В природе ведь нет показного. Истинная красота всегда рядом. Надо только ее найти. Согласен? И с людьми так же. В каждом человеке живет творец красоты и добра. Согласен?
Он помолчал.
— Я и с Кеном подружился, с ребятами, с его друзьями по партии из-за этого. Они ведь тоже своей работой открывают человеку красоту мира. Они верят в рабочих парней, в то, что решающее слово в судьбе страны, всей планеты — за нами.
Гордон рассказал мне о добыче и посвятил в искусство обработки пауа. Маори, коренное население страны,— неплохие ныряльщики, древние собиратели «урожая моря». Но ракушка-пауа, украшения из нее до недавней поры занимали весьма скромное место в их нарядах. Предметом поклонения прежде всего был Тики — фигурка человечка из зеленого камня с большой, склоненной набок головой. Их и сейчас носят на кожаном шнурке на шее новозеландцы чаще всего маорийского происхождения.
Зато пауа почитается всеми новозеландцами.
— Первый этап обработки «черного булыжника» — снять наружный шершавый слой с выпуклой внешней стороны раковины. Мастер напильником и наждачной бумагой осторожно снимает налет, пока не обнажится тусклая радуга перламутрового слоя. Потом на станке доводит радугу до максимального блеска, полирует куском фланели. Наконец пауа — сияющая и снаружи и внутри — попадает к ювелиру. Он отыскивает наиболее эффектный ракурс, при котором краски переливаются, отражая лучи света. Знаешь, мой учитель — опытнейший старик, сотни раковин, если не тысячи, обработал,— говорил: «Природа дала пауа больше возможностей, чем нам — таланта их отыскать...»
Выйдя от Гордона, я пошел по набережной. В окнах лавочек переливались поделки новозеландских мастеров: вот брошка-бабочка, вот серьги, вот шкатулка — и всюду сияют пластинки раковины пауа. Но я бережно нес необработанный черный, с кулак, комок — подарок из сегодняшней добычи Гордона.
В. Михно
Веллингтон — Киев
Фото В. Семенова