— Завтра на рассвете,— приказал Гульбетдин,— ты со своими нукерами сделаешь Джелалабадскую долину великим жертвенником...
Ни звука, ни лучика света не проникало в каменный колодец, где томился Селим Хазар. Тяжелая цепь оттягивала руки, нестерпимо мучила жажда. Глядя перед собой в черную стену тьмы, Селим сидел не шевелясь.
Скрежет отодвигаемой плиты гулкой волной прокатился по колодцу и оглушил на мгновение Селима. И снова тишина. Но долгожданный живительный луч света так и не появился. Неужели уже ночь? И тут сверху послышался шорох, скатившийся по каменным стенкам чьим-то шепотом:
— Селим, брат мой...
Хазар громыхнул цепями, приподнимаясь и вглядываясь вверх. Не почудилось ли ему? Но в тот же момент послышался громкий отчетливый голос:
— Селим, это я, Ганиб, прими наш привет из Джелалабадской долины. Выше голову, герой...
— Ты пришел забавляться? — гневно отозвался Хазар.— Жаждешь моей крови, хищный ворон из черной стаи Гульбетдина?
— Эй, Селим, ты, верно, утратил рассудок, сидя в этом каменном мешке? Прижмись к стене, я брошу тебе веревку...
Дальнейшее пленнику показалось похожим на сон. Его, дрожащего от холода и нервного возбуждения, вытянули наверх в душную непроглядную ночную темень. Ганиб вывел ослабевшего и ничего не понимающего Селима к наблюдательной угловой башне. Здесь Селим увидел почти всех слуг Гульбетдина и с ними еще четверых. Не сразу Хазар узнал в них своих товарищей из народного ополчения.
— У нас есть автоматы и ружья. Надо спешить: на рассвете Шахрияр со своими нукерами уйдет в Джелалабадскую долину. Мы должны помешать им...
Рано утром Гульбетдина разбудил телохранитель. То, что он сообщил, ошеломило Хекматьяра. Потом, опомнившись, он бросился в штаб душманов, к верному Шахрияру, чтобы самому убедиться в случившемся. Однако еще издали, увидев разрушенное взрывом здание, понял, что все сказанное телохранителем правда: его «верные» нукеры вместе с Ганибом уничтожили отряд Шахрияра...
— Вскоре мы собрали великолепный урожай,— продолжал рассказывать Ахунд-заде,— около двух тысяч тонн маслин. Тогда же на территории госфермы № 3 заложили сад дружбы афганского и советского народов, который теперь плодоносит...
На митинге в честь открытия сада дружбы от имени советских специалистов выступил профессор Ахунд-заде. Всего несколько слов сказал: о цветущей оливковой ветви, прекраснее которой ничего в мире нет, как нет для человека задачи благородней, чем вырастить богатый урожай на некогда пустовавшей земле.
Министр ирригации и сельского хозяйства Афганистана просил Ахунд-заде подытожить опыт по освоению земель Джелалабадской долины и на основании его составить рекомендации на будущее. Над этим он сейчас и работает...
И я абсолютно уверен, что прекрасная мечта о завтрашнем дне без вражды и крови, о будущем, наполненном запахом цветущих оливковых рощ, дававшая силы бороться с душманами Селиму, Ганибу и другим честным афганцам, обязательно сбудется.
Леон Суджан
Фото В. Гинсбурга, С. Севруга (цвет) и Г. Надеждина
Штольни над облаками
На галечниковой пойме машину бросало из стороны в сторону. Река разлилась, и дорожная колея проходила через расплетенные косы множества водных рукавов. Машина ныряла в бурлящий поток, урчание мотора сливалось с беспорядочным шумом реки, брызги еще охлестывали брезентовый борт, а машина уже выныривала на пологий берег. Однако на очередной водной преграде двигатель вдруг взвыл, и машина, застряв, зашлась мелкой напряженной дрожью. Тут же пенистый мутный поток ударил в борт, вода хлынула в кузов и стала прибывать на глазах. Пришлось забираться на брезентовую крышу. Безобидная поутру речушка вовсю проявляла свои скрытые качества, превратившись в свирепую и коварную Кум-Тор. А вокруг простиралась совершенно плоская долина, окаймленная заснеженными хребтами. С одной стороны высился Терскей-Алатау, завешенный облаками, покрытый шапками ледников, с другой — остроконечные зазубрины вершин массива Ай-Шыйрак. Лобастые ледники спускались с гор в долину, оставляя по сторонам ледяного русла ровную осыпь морены. У подножья Ай-Шыйрака виднелся поселок геологов. С полсотни домиков из кирпича и камня, за саманными дувалами деревянные времянки; поодаль врытые в землю цистерны с горючим да столбы электропередачи. Вид без деревьев удручающий. Но на то и высота — 3800 метров...