— Да еще каких! — насупился Нгале Агвара.— Один бронзовый флейтист чего стоит. На аукционе в Лондоне его продавали за 180 тысяч фунтов стерлингов...
До самых последних слов Нгале Агвара во мне теплилась надежда что еще шаг-другой и мы, наконец,, подойдем к полке с «музыкантом». И вот... Макети Зуру развел руками и вздохнул, сочувствуя мне.
Но все же я увидел бронзового флейтиста.
Месяцев через пять Макети Зуру заехал ко мне домой. Напустив на себя таинственный вид, он пригласил «кое-что посмотреть» здесь, в Лагосе. Я согласился, и минут через десять мы вошли в... национальный музей. Это был тот и не тот музей, который я посетил вскоре после приезда в Нигерию. То же серое двухэтажное здание в парке, те же застекленные витрины. И одновременно — все иное. В залах полно людей, в витринах — терракотовые маски культуры Нок, бронза Ифе, Бенина...
— Собирали по крупицам.— Макети Зуру не скрывал своего удовлетворения.— Кое-что раздобыли у себя. Часть экспонатов из своих фондов выделили музеи Джоса и Ифе. Обратились и к западным музеям. Попросили вернуть хотя бы часть бенинских масок, что были вывезены из страны. Кстати, флейтист наш нашелся.
— Где? — Я уже потерял всякую надежду его увидеть.
— В Париже, в Музее человека. Как он туда попал, не знаем.
Макети Зуру протянул мне толстый каталог с закладкой, который все это время не выпускал из рук. Я раскрыл отмеченную страницу с фотографией.
Безымянный ваятель создал настоящий шедевр. Выполненный в рост, бронзовый флейтист в расшитой узорами одежде, с двумя нитками коралловых бус на шее держал у припухших губ флейту. Выражение лица, вся его поза были настолько «живыми», что чудилось: еще мгновение, и польются звуки нежной мелодии.
— Западные музеи наотрез отказались вернуть Нигерии наши шедевры,— продолжил он свой рассказ.— Это вынудило нас пойти другим путем: купить часть древних нигерийских отливок на западных аукционах. Словом, наши древние изделия все же вернулись на родину...
К этому следует добавить небольшое пояснение.
Мир познакомился с древним искусством Нигерии в перевернутой последовательности: бронза Бенина — бронза Ифе — терракота Нок. Разбросанные по разным местам творения нигерийских мастеров не давали целостного представления о многовековой истории страны. Теперь в национальном музее все стало на свои места: терракота Нок — бронза Ифе — бронза Бенина-Страницы ранней биографии Нигерии заполнены еще не все: не найдены промежуточные звенья между культурой Нок и бронзой Ифе (разрыв по времени достигает тысячи лет). Но я уверен, что за этим дело не станет. В последние годы были обнаружены бронзовые предметы в Игбо-Укву, которые относят к IX веку, терракотовые скульптуры Ово XV века. Нигерийская земля продолжает открывать свои тайны.
Лагос — Москва
Юрий Долетов
Дом великого следопыта
В июне 1881 года Николай Михайлович Пржевальский приобрел в глухом, бездорожном углу Смоленской губернии имение Слобода и поселился в большом деревянном доме, построенном при прежнем владельце, отставном поручике Л. А. Глинке.
Пржевальский родился и жил в южной части Смоленской губернии, в бывшем Ельнинском уезде. Но рядом с его родовым имением пролегала колея строящейся Риго-Орловской железной дороги. На много верст вокруг вырубили леса, распугав зверей и птиц. Стало шумно и многолюдно.
В Слободе его привлекала тишина и красота природы. «Лес стоит как сибирская тайга,— пишет путешественник друзьям.— Местность вообще гористая, сильно напоминающая Урал... Озеро Сотыа в гористых берегах словно Байкал в миниатюре...» Пржевальский приглашает сюда друзей, спутников по экспедиции и неизменно повторяет, что лучшего, чем Слобода, места не найти. Но охоте, рыбалке и прогулкам Пржевальский отдает считанные дни; здесь он много и плодотворно работает. В саду в маленькой «хатке» — бывшей садовой сторожке — он устроил кабинет, перенес туда карты, записные книжки, дневники, здесь его никто не тревожил; он обрабатывал собранные в экспедициях материалы, составлял отчеты для академии. Тут написаны книги о третьем и четвертом путешествиях в Центральную Азию — «Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки...» и «От Кяхты на истоки Желтой реки...». В Слободе разрабатывал Пржевальский маршруты четвертого и пятого путешествий.