Андре Коньята усыновил влиятельный человек — старейшина Малавате. Было это в 1961 году...
Тогда Андре было двадцать два года, и после работы он ходил заниматься на вечерние курсы фельдшеров. (Педагогическое училище без отрыва от производства он к этому времени уже окончил.) Выходные дни проводил в библиотеке, прилежно изучая историю и географию Французской Гвианы и этнографию ее коренного населения. Коньят увлекся индейцами, как и все, еще в юном возрасте. У большинства это проходит. У некоторых остается. Коньят не любил городскую жизнь, не выносил суеты и спешки, да и род его деятельности вряд ли позволил бы ему подняться по социальной лестнице. Но, погружаясь в притягательный для него мир на страницах книг, он находил для себя покой и отдохновение. Можно было бы так и остаться мечтателем, живущим лишь в грезах, и, выйдя на пенсию, читать любимые книги. Но Андре Коньят был натурой предприимчивой, рассудительной и деятельной. Он считал, что если хочешь поселиться в первобытном лесу среди индейцев, то должен стать им полезным. И потому учился прилежно и настойчиво. Франк за франком откладывал на дорогу и снаряжение.
Тогда он не знал еще точно, где поселится, но на карте прочертил маршрут: от истоков Марони до Амазонки через реки Оваки, Ойяпок, Жери и Паро.
И в одно прекрасное утро...
...Утро было отнюдь не прекрасным, и вообще оно могло стать последним в жизни Андре Коньята. Воды Итани, притока Марони, были спокойны, когда внезапная мощная волна перевернула пирогу. Ни с того, ни с сего река превратилась в свирепо рвущийся поток, поглотивший пирогу и все снаряжение. Андре удалось уцепиться за скалу. Река успокоилась, и путешественник остался сидеть на скале в плавках. И это было все, что уцелело из его имущества. Плавать он не умел. Тщательно продуманное путешествие грозило окончиться, едва начавшись...
Сверкнув на солнце, вырвалась из-за поворота длинная пирога. В ней сидело трое индейцев. Пирога направилась к скале, длинные стрелы легли на тетивы луков. Андре поднял руки и, помахав ими в воздухе, скрестил над головой: безоружен и безобиден. На пироге его привезли в деревню Нанук. Целую ночь хохотала вся деревня, слушая рассказ о «палассисси» — белом, как он дрожал, вцепившись в скалу.
Рассказ этот вошел навечно в легенды вайяна, и Андре Коньят только впоследствии смог оценить его юмор, ибо за двадцать лет слышал его десятки раз.
Тогда же он, не понимая ни слова, сообразил, что речь идет о нем, что люди настроены добродушно и вообще, кажется, индейцы-вайяна народ смешливый.
Он не ошибся. Индейцы готовы смеяться по любому поводу и над всем. За исключением разве ягуара.
С энтузиазмом, но не без труда учился Андре быть индейцем. Он привык есть мясо обезьян и туканов, слегка обжаренное на костре. Пересилил себя и выпил напиток из пережеванных клубней маниоки. Научился бесшумно ходить по лесу и длинной стрелой бить птиц, а в реке — рыбу. Одевался в «калимбе» — кусок красной ткани, укрепленный на бедрах. Освоил язык. Долгие часы проводил в беседах с колдуном и знахарем Молоке.
И однажды Малавате, старейшина деревни Нанук, предложил ему: — Стань моим приемным сыном. Ты пройдешь «мараке» и получишь имя Антекуме.
Мараке — танцы, длящиеся три дня и три ночи без перерыва. На посвящаемого напускают диких пчел и черных муравьев, укус которых подобен раскаленным угольям. Если ты мужчина, ты вынесешь мараке с улыбкой.
Так вместо француза Андре Коньята появился на свет индеец-вайяна Антекуме.
В 1972. году индеец Антекуме женился на Аласавани, самой красивой девушке деревни Нанук. Они отделились от родителей и основали собственную деревню Антекуме Пата — к югу от Нанука на островке реки Итани. К ним присоединилось еще несколько молодых семей. Антекуме стал вождем Антекуме, старейшиной. Теперь в своей деревне Антекуме Андре мог начать то, ради чего и перебрался в лес к индейцам.
Деревня должна была стать культурным центром племени. Он откроет школу, где дети вайяна научатся французскому языку и получат начатки нужных знаний. Но при этом они сохранят то лучшее, что есть в исконной жизни племени. Они не будут оторваны от родителей, от охоты с отцами, от рассказов стариков. И в школе будет учить их не непонятный, а потому страшный чужак, а свой, вайяна, Антекуме. А кроме школы, здесь будет амбулатория, где люди получат необходимую помощь — не все же умеет лечить колдун Молоке. Только сделать это надо очень деликатно, чтобы не рассердить старика. Иначе превратишь его во врага, и тогда — пиши пропало.