Последний перед началом экспедиции день Николя провел в разговорах с местным охотником, от которого получил ценные наставления и советы. Во время проводов экспедиции на улицы Алыгджера высыпало, кажется, все его население. Люди наперебой, размахивая руками и жестикулируя, давали советы, какой дорогой лучше идти. Многие смотрели на эту затею скептически, а их ухмылки свидетельствовали о снисходительном отношении к «чудачеству» иностранцев. Но двое проводников из местных жителей, которые согласились присоединиться к путешественникам, казалось, были полны веры в благополучное завершение экспедиции.
В начале пути никак не удавалось заставить маленьких монгольских лошадей двигаться друг за другом, и со стороны экспедиция выглядела несколько хаотично. Но день за днем все обретало свой ритм и строй. И лошади вскоре показали свою незаменимость в горно-таежных условиях. Успешно преодолевали они реки и болота, в топких местах — по кочкам, через порожистые потоки — по камням. Если животное увязало по холку, то проводникам не требовалось больших усилий, чтобы заставить его выбраться. Потому и щадили этих выносливых помощников — лишние килограммы несли на себе. Но и лошадям, и людям особенно тяжело давались покрытые снегом скалы в Прибайкалье на высотах 2-3 километра над уровнем моря.
С собой мы везли минимум продовольствия, многое добирали охотой и рыбалкой. Сибирь щедро делилась своими богатствами. Особенно запомнилась охота на кабаргу и ловля речной форели. В программу экспедиции свои коррективы вносили проводники — поутру поднимались, когда выспятся, и останавливались на ночлег там, где считали нужным. Но члены отряда постепенно стали постигать, что это не прихоть «детей природы», а выработанные поколениями законы и правила жизни в тайге. Смертельная опасность, вражда, но и взаимоуважение — такова без лицемерия этика этой жизни. Трудности помогал преодолевать сразу установившийся дух взаимных симпатий между участниками экспедиции. Говорящие на разных языках люди научились понимать друг друга даже без слов и жестов.
Ванье проводил кино-и фотосъемку, поэтому ему приходилось порой весьма нелегко — надо было быть одновременно, как он сам говорил, «внутри и снаружи экспедиции». Общими же тяготами были погодные капризы. Непрерывно шел дождь, случались сильные грозы. Часто путешественники не могли даже просушить палатки и спальные мешки. Днем температура поднималась до 20 градусов по Цельсию, а ночью, особенно в гористой местности, опускалась до минусовой отметки. Иногда мы продирались сквозь густую тайгу, расчищая себе путь топорами и ножами. Случалось, за несколько часов не проходили и полкилометра, но потом наверстывали упущенное: средняя скорость продвижения составляла 25-30 километров за день.
К середине лета мы достигли берегов Байкала и пересели в рыбацкие лодки. Из-за несовершенства плавательных средств выбрали прибрежный путь. Четырехвесельные баркасы с парусом постоянно заливало высокой волной, и поэтому одному из членов экспедиции все время нужно было держать наготове кастрюлю. Иногда, конечно, помогал ветер, но самым надежным средством оставалась постоянная, изматывающая гребля. Пришлось познакомиться и со знаменитыми байкальскими штормами, когда спокойная вода вдруг «закипала» под порывами ветра, а волны норовили опрокинуть лодку. Тогда мы уходили к берегу и шли через камыши — то на веслах, то отталкиваясь шестом, а то впрягшись в лямки, как бурлаки.
Но все же удалось поохотиться на уток, увидеть байкальских тюленей и выходящих к берегу медведей. Поразила прозрачность озерной воды, но не могли не заметить и загрязнения, идущего с юга, от целлюлозно-бумажного комбината.
Подходило к концу короткое сибирское лето, и нужно было торопиться до холодов и заморозков завершить водный этап экспедиции. В сентябре мы добрались до устья Верхней Ангары и неподалеку от Нижнеангарска сделали продолжительную стоянку в ожидании, пока самолетом из Франции прибудут специально обученные ездовые собаки.
Все шло по плану. После непродолжительной акклиматизации собак к сибирскому климату, подготовив все необходимое, двинулись по речному льду и заснеженным склонам на санях. К ноябрю температура уже опустилась до минус 50 градусов по Цельсию. Неделями не встречалось человеческого жилья — поэтому во всем приходилось полагаться только на самих себя. Этот Этап путешествия через хребты до Лены оказался для всех настоящей проверкой на возможность автономного существования и выживания. Часто собаки в упряжке не могли преодолеть глубокий снег, и тогда людям приходилось вылезать из саней и тропить им путь.