Сделка с воинами пак-пак оказалась необычайно выгодной. Больше недели Амо с Исой не выходили из хижины, откуда раздавались голоса, пугающие своими нечеловеческими звуками.
Кардила поселилась в небольшой хижине, которую ей помогла построить Ани. Каждое утро с первыми лучами еще не раскалившегося солнца они выходили на рисовое поле, куда с дальней горы стекал ручей, похожий на длинную седую прядь на скалистом склоне. К подножию горы женщины подтащили большие камни, вырыли на небольшом холме террасы, тут же заполнившиеся водой, и посадили на них рис. Долгие часы они стояли по колено в ледяной горной воде и сажали тонкие стебельки рассады. От палящего зноя не спасали сплетенные Ани широкополые шляпы, а сведенные судорогой ноги облепляли пиявки.
Так проходили дни, недели — медленно, однообразно, с заботами о посевах и сбором урожая. Амо с Исой редко выходили из своего жилища и, казалось, забыли о девушке.
Все чаще по вечерам Кардила спускалась к озеру, вспоминала отца, их беседы и думала о будущем сестер.
«Через год наш род перестанет существовать и все забудут, что отец был главным воином племени, а моих красивых сестер старый раджа назовет своими наложницами. Как избежать позора?!» — она мучительно искала выход.
Закон батаков Тоба был суров, его исполнят в племени ровно через год после гибели последнего мужчины их рода. Если за это время у нее не появится наследник, то она и ее сестры станут собственностью раджи, а их род исчезнет навсегда.
Решение, мелькнувшее в первый момент как безумие, постепенно крепло.
«У меня будет наследник,— вслух произнесла она.— И никто не посмеет предать позору наш род. Отцом ребенка станет Даку. Только с ним я смогу вернуться домой и меня примут как равную».
Утром Кардила ушла на рисовое поле. Весь день ее не покидало чувство, что Kто-то наблюдает за ней. Она гнала тревожную мысль, повторяя про себя: «Это все от усталости и одиночества. Напрасные страхи!» Поблизости жили только звери, но их можно было не опасаться. Как-то к хижине подошел тигр, но предусмотрительная Ани натерла циновку, закрывавшую вход, особой мазью, и резкий запах отпугнул зверя. На крыше ее жилища поселилась семья летучих собак — калонгов. Днем они спали, а ночью улетали на охоту и никогда напрасно не беспокоили.
Вечером Кардила спустилась к озеру, чтобы хорошенько все обдумать, и увидела на песке следы, которые могли принадлежать только человеку. Кто бы он ни был, ничего хорошего это не предвещало. Тревога торопила ее осуществить задуманное как можно скорее.
Неподалеку от хижины росла кокосовая пальма, и она поспешила к ней. «Даку спасет наш род»,— уговаривала себя Кардила, подходя к дереву. Орехи, висевшие близко от земли, они с Ани давно собрали. Осталось несколько штук на самом верху, но достать их с земли было невозможно. Увесистый камень если и долетит туда, вряд ли собьет кокос — его основание прочно крепилось к дереву. «Я выберу самый большой орех и сделаю кокосовые чашки. Шаман услышит их громкий перестук и обязательно придет»,— рассуждала она, взбираясь на самый верх пальмы. Из-за широкого пояса Кардила вынула паранг и начала рубить орех. Тугая ножка треснула, и он полетел на землю. Звука удара она не услышала и посмотрела вниз. Возле дерева стоял воин раджи Имрала и держал ловко пойманный орех. Гадливая улыбка превратила его губы в узкую полоску. Сверху он походил на бесхвостого хамелеона, подстерегающего добычу.
— Спускайся! — раздался его бесцеремонный крик.— Ты напрасно старалась. Даку не придет. Он болен, и раджа бережет его! — ехидно добавил он.— Когда он поправится, ты сама не захочешь звать,— так передал наш великий и мудрый Имрал. Шаман хитростью освободил Ани, привел ее к тебе, чтобы ты поверила ему. Он дал глупую надежду твоей неразумной душе.
— Давно ты здесь, низкий раб?
— Не забывайся, девчонка! Твой слабый разум еще не успел подумать, а раджа Имрал уже послал меня в путь. Три дня я следил за тобой и хотел возвращаться, но ты все-таки пошла на подлость, о которой предупредил меня раджа.
— Уходи! Я не спущусь, пока ты не уйдешь!
Воин спешил обратно в племя Тоба, и, довольный, что-то радостно напевал. Он исполнил свой долг, и ему будет о чем рассказать радже Имралу.
Кардила спустилась на землю и пошла в сторону озера, не выбирая дороги, по острой траве аланг-аланг, сквозь заросшие кустарники.
Она спустилась к самому берегу. Впервые после смерти отца Кардила решила войти в воду, вспомнив, как терпеливо учил он ее плавать.