У нее во рту были спрятаны два инструмента — миниатюрный консервный ключ и стальная часовая пружинка.
При побегах из тюрем заключенные пользовались последним инструментом со времен изобретения часов, но он требует осторожного обращения. Виктор Гюго знал об этом приспособлении; в «Отверженных» бывший каторжник Жан Вальжан использовал его, чтобы освободиться от веревок, которыми его связал подлый Тенардье. Гюго не знал лишь, что этой штукой не перепилить веревку, но зато она очень эффективна против железа и твердого дерева.
Заполучив эти необходимые приспособления, Гарри принялся за работу, взрезая цинковый пол фургона консервным ключом по периметру стен в паре футов от них. Потом в ход пошла пружинка, которой Гарри прошелся вдоль стен по стальному покрытию.
Вырезав достаточно широкий люк, он отогнул цинковый настил и ввел его края в распилы на стене. Затем, сунув инструменты в рот, вылез и пошел по тюремному двору, окутанному студеными сумерками майского вечера. На нем была только роба для заключенных, которой начальник охранки снабдил своего добровольного узника. Когда Гудини вошел в здание, начальник охранки выказал удивление, но это не спасло артиста от обыска.
Газетчиков не было, но Гудини ликовал. В гостиницу он вернулся на дрожках. Он проглотил приспособления во время второго обыска и отрыгнул их после осмотра, когда облачался в костюм. Уроки старого японца и часы упражнений с помидором на веревке не прошли даром.
Во всяком случае, именно так неуловимый американец преподнес историю с фургоном репортерам, находясь уже за пределами России... Но у знатоков трюков с освобождением есть некоторые сомнения. Один недоверчивый специалист сказал мне: «Подумайте сами, это была Русь-матушка. Черт возьми, самый простой способ выйти из тюремного вагона в России — сунуть в нужное место сторублевку. А нужное место — карман тюремщика!»
У Гудини был контракт на четыре недели в Московском дворянском собрании. После удачных манипуляций с консервным ключом в ужасном фургоне его гонорары были удвоены. На него сыпались приглашения. В общей сложности он выступал в разных театрах Москвы четыре месяца. В течение недели, что он выступал перед великим князем Сергеем, его гонорары вместе с отчислениями в театре составляли 350 фунтов, или 1750 долларов по курсу 1903 года, когда хорошая комната в театральной гостинице стоила доллар, а за обед с вином брали 15 центов.
Покинув Москву, Гарри три недели выступал на Нижегородской ярмарке, в городе, стоявшем на полдороге между Москвой и Уралом. Всю жизнь Гудини слышал об этой ярмарке как о величайшей и богатейшей в мире...
Целыми днями Гарри и Бесс бродили по лабиринтам рядов, где были разложены шелка из Китая и шкуры лошадей, привезенные татарами. По вечерам чужеземцы, в свою очередь, восхищались человеком, который мог освободиться от наручников и цепей и таинственно выходил (возможно, не без помощи колдовства) из заколоченного ящика, утыканного гвоздями. Гарри «убивал их», то есть чужеземцев, ежевечерне, как сообщал он в своих письмах домой...
Когда Гудини впервые увидел летающую машину на гамбургском ипподроме, он понял, что хочет иметь ее. По словам пилота, это была «Сантос Дюмон» трехлетней давности.
Гарри заплатил за аэроплан двадцать пять тысяч франков, снял ангар и нанял механика по имени Брассак, чтобы тот научил его летать. В самолете стоял довольно капризный английский двигатель мощностью в шестьдесят лошадиных сил, работающий на бензине.
В 1909 году летали только в хорошую погоду. Ветер губил пилотов. Две недели Гарри торчал на земле, проводя все свободное время возле самолета. Он задумал новый трюк — освобождение от действия силы тяжести.
Наконец ветер утих, и Гарри взлетел, поднялся на несколько футов и упал, врезавшись носом в землю. Он вдребезги разбил пропеллер и частично фюзеляж. Следующие две недели ушли на ремонт. В конце концов ему удалось удачно взлететь, побыть в воздухе и приземлиться. Гарри торжествовал.
В то время он получил приглашение на месяц в Австралию. Баснословный гонорар, оплаченный проезд из Франции в Австралию и из Австралии до Ванкувера.
Он сел на пароход в Марселе 7 января 1910 года, захватив с собой разобранный биплан. При нем был и механик. Путешествие продолжалось двадцать девять дней, всю дорогу Гарри мучился морской болезнью. Когда они достигли Аделаиды и Гарри ступил на сушу, он весил на двадцать пять фунтов меньше, чем до отплытия.