Мы шли вместе не больше пяти минут, а потом он отстал. Без автоматчика я прошел, наверное, пять километров и вдруг увидел идущего навстречу полицейского. Наверное, нужно было удивиться. Но я не удивился. Здесь, в пустыне, полицейский мог охранять только Лаас-Гиль, и, значит, он пришел оттуда. Мы поравнялись, пожали руки и молча пошли рядом, глядя на то, как солнечный свет постепенно приобретает красный закатный оттенок и как от редких невысоких кустов вытягиваются длинные тени.
В какой-то момент полицейский поднял обе руки вверх и сложил из них гору. Потом резким движением правой перерубил гору пополам и сказал: «Лаас-Гиль». Я посмотрел вперед. Там, вдали, виднелась невысокая песчаного цвета гора с аккуратно срезанной вершиной. Это и был Лаас-Гиль — крупнейший и древнейший во всей Африке комплекс пещер с наскальными изображениями. «Верблюжий источник» — так это переводится с сомалийского. Но верблюдов вокруг не было.
Рисунки, многим из которых 10 000 и даже 11 000 лет, в 2002 году обнаружили французы. Они пробыли здесь всего несколько месяцев: сделали сотни фотографий, натянули перед парой пещер колючую проволоку и навсегда ушли.
Теперь, тщательно сторонясь оставленных заграждений, здесь бродили только покрытые пылью голодные бабуины. Их шерсть сверкала на закатном солнце пыльным золотым блеском. Крупные самцы, распушив гривы, смотрели на нас сверху вниз, недовольно порыкивая на мелких, которые торопили всю стаю к бегству. «Манки», — на всякий случай пояснил полицейский. Только когда мы начали подниматься к первой пещере, они неохотно — сплоченной мохнатой кучей — принялись поспешно уходить за гребень горы, оставляя за собой небольшое песчаное облако.
По данным ООН, уровень грамотности в Сомалиленде — 37,8%, что можно считать достаточно высоким показателем. Фото: STUART FREEDMAN/PANOS/AGENCY.
PHOTOGRAPHER.RU
Лаас-Гиль — это тысячи наскальных изображений, оставленных жившими в этих пещерах с IX по III тысячелетие до н. э. скотоводами-кочевниками. Их богом была корова. Если верить исследованиям, коровы тогда были очень мелкими — значительно меньше современных. Но бог не может быть меньше человека, и кочевники Лаас-Гиль рисовали корову в два человеческих роста. Нарисованные 10 000 лет назад люди едва доставали нарисованным 10 000 лет назад животным до груди. Сами коровы, густо покрывающие пещерные своды, по виду казались очень далекими от своих потомков. Их странные вытянутые шеи с геометрическими узорами напоминали какие-то инородные объекты, однако на самом деле символизировали церемониальные одеяния, в которые древние укутывали скот во время обрядов.
Почитаемые животные были прорисованы тщательнее, чем поклоняющиеся им люди и тем более путающиеся в ногах у людей собаки. Древние кочевники рисовали многое из того, что видели вокруг — даже жирафов, которые давно ушли из этого региона на юг. Но всех тех, кто не давал им молоко, они изображали очень условно. Короткая черта — голова, длинная черта — тело, четыре черты — ноги: это собака. Длинная черта — шея, короткая черта — тело, четыре черты — ноги: это жираф. Бабуинов кочевники не рисовали вовсе.
На соседних холмах были точно такие же пещеры. «Там, там и там! — Полицейский вытягивал палец в разные стороны, а потом обвел все вокруг рукой. — Везде!» Мы шли по узкой каменистой тропе. Пахло обезьянником провинциального зоопарка: по одним им известным соображениям бабуины гадили только на утоптанную землю. И тут полицейский присел на колени. Перед ним была небольшая пещера глубиной в одно спальное место. Идеальный способ переждать дождь и выспаться. Полицейский плюнул на палец и потер серовато-красную стену. Ничего не произошло. Он плюнул и потер снова. Под его грязной ладонью показались плечи древнего человека. Широко расставив свои нарисованные руки, он приветствовал и прославлял скрытую под слоем грязи одетую в церемониальную ткань корову.
Французские археологи отмыли и описали лишь малую часть своего случайного открытия. Уходя, они оставили Лаас-Гиль в руках cомалилендского Министерства культуры и туризма, но это было плохое решение. В министерстве, расположенном на окраине Харгейсы, я был утром этого дня.
«Министра сейчас нет, — сказал долговязый парень в застиранной кепке. — Совещание». — «Мне нужно попасть в Лаас-Гиль», — сказал я. «Невозможно, — сказал парень. И добавил: — Без вооруженного конвоя». — «Мне не нужен конвой», — сказал я. «Это закон». — «Я хочу видеть министра». — «Совещание», — развел руками парень. «А вы?» — «А я всего лишь заместитель». — «Без полномочий?» — «Совещание». Разговор замкнулся в кольцо. Я сел на продавленный диван и уставился на дверь. Толстые министерские мухи мгновенно облепили мои ступни. И тут появился министр. При виде его мухи разлетелись, как от ветра. Министр яростно посмотрел на меня, как на одну из мух. «Журналист?» — «Турист», — успокоил я. «Лаас-Гиль?» — спросил он. Я кивнул. «Наше разрешение, без которого вас не пустят на территорию, будет стоить шестьдесят долларов». — «Повторяю: я не журналист», — сказал я. «Сорок долларов». — «Десять», — предложил я. «Двадцать пять». — «Двенадцать». Министр сделал вялый жест долговязому парню в кепке, они стали отчаянно шептаться. Пару раз я слышал слово «Россия». Наконец министр сказал: «Пятнадцать долларов. Это все, что мы можем для вас сделать. Это максимальная скидка, на которую может пойти министерство».
Я кивнул — министерская скидка меня устраивала — и полез за кошельком. Долговязый сел выписывать мне разрешение. «И вот еще что, — вдруг сказал министр. — Вам необходимо нанять вооруженный конвой. Это закон. Министерство здесь бессильно». — «Сколько это стоит?» — «Сто тридцать долларов, — сказал министр. — И эта цена окончательная. Для вашей же безопасности». — «На безопасность у меня есть десять долларов», — сказал я правду. Министр снова посмотрел на меня, как на идиота, и скрылся в кабинете, громко хлопнув дверью. Мухи мгновенно заполнили приемную. Парень протянул мне отпечатанное разрешение. «Отдадите полицейскому, который охраняет Лаас-Гиль. С вас двадцать пять долларов». — «Почему двадцать пять?» — спросил я. «Ну как же, — удивился парень. — Пятнадцать за разрешение и десять за вооруженный конвой. Подождите здесь, я скоро вернусь». И он пошел искать автоматчика.
Обмен денег в Сомалиленде возможен практически повсеместно. Фото: SWIATOSLAW WOJTKOWIAK
Расплата будет тяжелой
Болезненную по своей сути мечту обладать чемоданом денег на сегодняшний день легче всего осуществить в Сомалиленде. В отличие от многих других непризнанных государств мира, пользующихся валютой соседей или даже того государства, независимости от которого они требуют, Сомалиленд пошел по другому пути. Решив, что введение в обращение собственной денежной единицы — это первый шаг к независимости, власти страны объявили об этом уже в 1994 году. То есть спустя три года после заявления о выходе из состава Сомали и на целых семь лет раньше принятия новой конституции в 2001-м. Грандиозные планы Национального банка республики предполагали вначале выпуск не только банкнот в 5, 10, 20, 50, 100 и 500 сомалилендских шиллингов, но также и монет мелкого достоинства, вплоть до центов. Однако этим планам не суждено было сбыться. Уже к началу 2000 года официальный курс составлял 5000 шиллингов за доллар, а в настоящее время приближается к 7500. Таким образом, отсутствие банкнот выше 500 шиллингов привело к тому, что сегодня за один доллар дают 15 сомалилендских купюр самого крупного номинала, а более мелкие просто перестали печатать. Обращение с этими деньгами требует определенных навыков, а подчас — дополнительных мест багажа. Нетрудно подсчитать, что, обменивая на базаре в Харгейсе 100 долларов на шиллинги, человек получает 1500 купюр. Эти полторы тысячи не только займут половину небольшого рюкзака, но и существенно его утяжелят. Как правило, все сомалилендские деньги находятся в очень плохом состоянии и многие заклеены скотчем, что увеличивает их вес. Однако сервис, окружающий процедуру обмена денег, делает все это не таким страшным. Пятисотшиллинговые банкноты расфасованы в перетянутые резинками пачки по 100 штук, которые не нужно пересчитывать — этого не делают даже сами сомалилендцы, поскольку честность уличных менял безупречна. Кроме того, крупным денежным транзакциям (от 30 долларов) всегда сопутствует бесплатный пакет. С таким же пакетом рекомендуется ходить за покупками вместо кошелька — на сегодняшний день в мире нет бумажника, подходящего для сомалилендских объемов наличности.