Побежали с Прозоровым к своему домику. Здесь, на самом краю светлого пространства, за которым начинается сплошная темнота, наполненная гулом и скрежетом, было довольно неуютно. В ломике схватил папку с материалами, несколько необходимых вещей, все бросил в чемодан и отнес на волокушу.
Бегом возвращаюсь к радиорубке. За столом у передатчика спокойно сидит Валерий Кривошеий. Он держит в своих руках единственную ниточку, связывающую нас с Большой землей. В тамбуре басовито гудит умформер, в наушниках монотонно пищит морзянка. С «восемнадцатой» нас подбадривают, там непрерывно следят за нами. Каждый час вызывает на связь радиостанция Певека, просит сообщать обстановку.
Треск снова усилился. Выхожу на улицу и медленно иду к аэрологам. К треску и скрипу разламывающегося льда внезапно присоединились какие-то новые звуки: будто кто-то под тобой изо всех сил гигантской теркой скоблит лед. Это скрежетал о морское дно наш айсберг.
Вся картина разрушения казалась мне теперь ясной. Под мощным напором окружающих льдов наш осколок потащило через подводную банку. Оторвавшись от основного массива, айсберг теперь пахал дно, трещал и разваливался. Треск и скрежет достигли апогея. Я остановился на бугре, напряженно всматриваясь в поверхность снега. С минуты на минуту можно было ожидать появления новых трещин.
Артур под скрежет ломающегося льда спокойным голосом отдавал распоряжения:
— Виталик, ты отвечаешь за оружие. Смотри, чтобы все оружие было в одном месте. Леня, как рация? Срочно тащи сюда аварийную. Миша, — увидел он меня, — ты к разводью, наблюдай за ледовой обстановкой.
— Сильно трещит, — сказал я ему.
— Пусть трещит, не обращай внимания. — И, повернувшись, он пошел к радиорубке.
Я побрел к разводью. С опаской приблизился к краю, посмотрел туда, где должен был быть противоположный край пропасти, и не поверил своим глазам.
Тот край был на несколько метров ниже и смутно белел где-то далеко внизу. Я оторопело смотрел вниз, соображая, что бы это значило. Потом, повернувшись, кинулся в лагерь.
В центре лагеря на большой волокуше было собрано наше нехитрое имущество: чемоданы, мешки, рюкзаки. Рядом бодро тарахтел трактор. Звук работающего мотора вселяет в меня уверенность. Нахожу Артура и Эда и рассказываю им об увиденном. Артур слушает краем уха, глаза тревожно перебегают с одного человека на другого. Чувствуется, что он волнуется. Я не успел закончить рассказ, как вдруг рядом ахнул Олег:
— Вот это торосы!
Мгновенно обернувшись в сторону метеоплощадки, я замер. Там, где только что был край обрыва, высились громадные глыбы льда; они медленно надвигались на лагерь. Под чудовищным напором ледяной стены с хрустом вспарывался тридцатиметровый лед, ломался на огромные куски и вздыбливался, сверкая острыми гранями.
Вал торосов был уже метрах в двадцати от радиорубки и неумолимо продвигался дальше. Его переднюю часть составляли самые крупные льдины, а вершину венчал громадный, почти правильной формы ледяной куб, выломанный изо льда какими-то уже совершенно фантастическими силами.
— Скорее к рации... трактор... руби кабель!.. — закричал Артур.
Трактор, как бодрая скаковая лошадь, рванулся с места и покатил к домикам. За несколько секунд перерублены все кабели, соединяющие домик с силовой сетью и антеннами. Под ударами ломов затрещал и зашатался с таким старанием сделанный тамбур.
На вертлюг трактора быстро накинули металлический трос, продетый под домиком. Судаков дал газ — и домик, освобожденный от многочисленных проводов и тамбура, двинулся прочь от опасного места.
Следя за отъезжающим домиком, я вдруг обнаружил, что не слышу треска и скрежета льда. Не веря себе, я опрометью бросился за кают-компанию, к обрыву.
Далеко внизу отсвечивала черная блестящая поверхность воды. Метрах в двадцати белела противоположная отвесная стена. Было хорошо видно, как она медленно удалялась.
Неужели нас наконец протащило через эту проклятую мель и мы снова на плаву? Я закричал и замахал руками. Подбежали ребята. Борис выстрелил из ракетницы. В красноватом свете ракеты перед нами предстала страшная и величественная картина разлома.
В черной воде медленно и безмолвно двигались голубовато-белые обломки бывшего ледяного острова с совершенно отвесными стенами. Их обгоняли бесформенные куски льда с рваными, изломанными краями, мелкая ледяная крошка. Все это проплывало мимо нас, исчезая в черноте ночи.