Заяц должен был показаться мне сначала голубым призраком. Он обязательно немного постоит и потом осторожным шариком скатится вниз, ко мне, к клеверу.
Луна уже немного прошла вперед и вот-вот должна была появиться у моего левого плеча. Стоило повернуть голову, и я увидел бы ее, белую и чистую луну жесткой зимы. Но поворачивать голову не хотелось. Мороз был у щек, у носа и настойчивыми язычками уже заползал под куртку. Морозные струйки холодно копошились на спине под рубашкой, и стоило шевельнуться, как они тут же разлились бы по всему телу.
Еще немного — и я ушел бы от мороза. Убежал бы, на ходу откинул дверь и остановился бы только у печи. Я бы убежал, но, может, нежелание ощутить холод именно в эту минуту и задержало меня еще у стены амбара.
И тут на косогоре серым дымком встала тень. Тень встала вдруг, как в теневом театре, но не так четко, будто не в фокусе... Лиса. Еще далеко. Немного ближе — и стволы закроют ее. Ты не увидишь зверя, полуприкрытого стволами, ты просто знаешь сейчас, что верное ружье ляжет в плечо именно так за полсекунды до выстрела, за полсекунды до того, когда зверь рванется вперед, тяжело осядет и свалится на бок. А потом в серебро снега вольется дымчато-бурый отлив лисьего хвоста...
А тень все стояла на прежнем месте, стояла слишком долго для непоседливого животного. Стояла в вымороженной тишине ноябрьской ночи, неподвижно и смутно, как призрак, но уже не в одиночестве. Рядом стояла вторая тень. Третья. Четвертая. Волки! Четыре ночные тени, четыре врага, и только пяток патронов, да и то с бесполезной сейчас дробью.
Утром на снегу я отыскал следы волков. Их действительно было четыре. Впереди шла мать-волчица, за ней два небольших волчонка, а замыкал шествие крупный взрослый волк...
Откуда пришел этот волк? Был ли он отцом волчат? А может, он был просто одиноким и вот теперь встретился с другими волками, чтобы вместе пережить трудное зимнее время?
В том году я больше ни разу не слышал волчьего воя...
Прошла зима, наступила весна — шел второй год моей лесной жизни. Теперь я и моя собака жили в тайге в охотничьей избушке, которая стояла на самом берегу озера.
До нашего появления на озере избушка и залив, которые мы называли своими, входили в летнее хозяйство той самой волчицы, что прошлой осенью строго по пятницам заводила ночные концерты неподалеку от лесной деревушки. И совсем скоро после нашего поселения в лесу я начал отмечать непрошеные визиты волчицы к моему домику.
Обычно волчица выходила на тропу следом за мной. Проводив меня немного, она сворачивала в сторону и исчезала в тайге Новый день, новые следы на тропе — и теперь эти следы подходили к моему жилью совсем близко.
Что она хотела от меня?.. Я снова вспомнил свое детство на Урале, вспомнил все прошлогодние встречи и визиты волчьей стаи под мои окна и начал испытывать тревожное беспокойство за свою собаку.
Иногда во время лесных походов на своей тропе я встречал и след крупного волка-самца. Скорей всего это был тот самый волк, который в начале зимы пришел в наши места.
Встречал в тайге я следы и волков-переярков, что в прошлом году вместе с матерью бродили вокруг лесной деревушки. За зиму волчата возмужали и теперь лишь изредка встречались с волчицей и волком для совместной охоты.
Одна такая охота запомнилась надолго... Ступая след в след друг другу, волки ровной цепочкой осторожно пробрались по частому ельнику, спустились к краю болота и улеглись в кустах.
В кустах они лежали неподвижно и ждали лося. Совсем рядом проходила тропа этого угрюмого таежного животного. По этой тропе лось каждое утро возвращался с ночной кормежки к месту отдыха, по этой тропе он выходил из таежной чащи и внимательно выслушивал и вынюхивал тишину леса, стараясь заранее узнать о возможной опасности.
В этот раз тишина тоже не обещала ничего страшного. Лось шагнул на свою тропу и, тяжело переступая ногами по мокрому мху, побрел вдоль кустов. Вот он поравнялся с первым кустом, шаг, еще шаг — и из засады вырвались четыре серые тени. Лось рванулся назад, вперед. Волки уже рядом. Ноги лося вязли все глубже и глубже. И наконец он выбился из сил.
...Я долго и внимательно разбирал следы этой коварной охоты, долго удивлялся точному расчету серых охотников, конечно, жалел погибшего лося и в то же время довольно четко представлял себе, что же будет, если эти четыре волка устроят подобную охоту за моей собакой.
Бурана я больше не оставлял одного дома даже тогда, когда совсем ненадолго уезжал ловить рыбу. Иногда мы надолго покидали избушку, чтобы отвлечь внимание волчицы, но, возвращаясь обратно, снова узнавали о визитах непрошеной гостьи.