Завязалась оживленная переписка. Эдгар Иванович присылал мне свои воспоминания, страницы из дневника, документы. Так было положено начало поискам, которые я продолжаю с той поры. Очень помогла недавняя поездка во Францию, где с помощью бывшего летчика «Нормандии — Неман», ныне генерального директора Национального аэроклуба генерала Л. Кюфо удалось поработать в архивах.
Наскоро позавтракав, я спешил в тихий особняк на улице Галилея, где во дворе аэроклуба расположен Международный центр документальных подтверждений. Директор центра маленький, седенький майор Коломбье (в отставке военное звание сохраняется) уже успевал приготовить к моему приходу все новые и новые тома:
— Вот воспоминания летчиков... Журналы тех лет... А вот здесь вы найдете приказы о награждениях...
Как за несколько дней хотя бы заглянуть в эти фолианты! А еще передо мной трехтомная «История воздушной войны», фотографические альбомы... Но что делать, приходится лихорадочно листать книги, пробегая взглядом по страницам в поисках известных мне фамилий или слов «пилот рюс», не вникая в смысл того, что написано. Но разве не остановишься, увидев фамилию Нестерова. Что тут? «Всего-навсего» заявление знаменитого летчика Пегу о признании за Нестеровым приоритета в выполнении мертвой петли! Но изучать некогда, попрошу и с этого снять фотокопию. Записываю в тетрадь названия издания, страницу...
А время бежит, сейчас перерыв на обед, и библиотеку закроют. Таков порядок. Мне-то можно перекусить в соседнем бистро на авеню Клебер за десять минут, но мои хозяева будут это делать обстоятельно. Едва дождавшись конца перерыва, снова ныряю в полутемный читальный зал, где даже днем приходится зажигать настольную лампу. Какие тайны хранят разложенные передо мною тома, папки, альбомы? Хочется скорее заглянуть и в тот, и в этот... Надо найти какую-то методу. Где, говоря современным языком, минимум текста, максимум информации? Ведь мне известно, что все русские авиаторы, воевавшие в небе Франции, получили награды, и не по одной. Значит, нужно просмотреть приказы военного министерства о награждениях начиная с 1914 года.
В плане поисков, составленных еще в Москве, есть выписка из рукописи Вячеслава Матвеевича Ткачева, который после февральской революции командовал русской авиацией. В его воспоминаниях назван летчик-доброволец Белоусов, доставивший французскому командованию данные необыкновенной ценности. Проведенная воздушная разведка в тылах противника позволила определить направление движения двух немецких армий. Военная Медаль отметила заслуги Белоусова в операции, названной потом «Чудо на Марне».
Никакого порядка в этих приказах! Стал смотреть по алфавиту, оказывается, перечисление награжденных произвольное: то по чинам, то по родам войск. Смотрю все подряд. Да еще написание русских фамилий во французской транскрипции... Как бы не пропустить... Но вот Fedoroff — это же Виктор Федоров!
«21-й армейский корпус. Приказ № 84 от 26 марта 1916 года.
Сержант Федоров, эскадрилья С-42. 14 марта атаковал один четыре самолета противника. Три обратил в бегство, четвертый посадил на своей территории. Самолет Федорова получил 17 пуль.
19 марта в первом полете атаковал три самолета, во втором полете — четыре. Оба раза заставил неприятеля обратиться в бегство».
Вот это находка! Да и какой отваги человек! С Федоровым дело пошло веселее. Теперь я знаю, в какой эскадрилье он служил, в какой армии воевал... Еще находка — реляция о награждении Военной Медалью: «Пилот, полный энергии и отваги, не раздумывая, атакует немецкие самолеты...»
Окрыленный успехом, взволнованный ожившими в моем воображении картинами воздушных боев (я ведь тоже военный летчик), показываю находки майору Коломбье, прошу снять фотокопии. И снова листаю страницу за страницей... Опять в приказе о награждении русская фамилия — Иван Кирилофф, а рядом фотография мужчины с лихо закрученными усами. Почему нет пометки «пилот рюс»? Надо разобраться, он же наш! Пока пометим фотокопию. И началось — удача за удачей: фотография летчика-латыша Эдуарда Пульпе, приказ о награждении Павла Аргеева...