Приведем несколько страниц из записей Барановского, которые перенесут нас на белую от пены палубу «Полонеза», летящего под штормовыми парусами в атаку на зловещий мыс Горн.
Из бортового журнала
«Полдень 13 февраля. Наши координаты — 47°34" южной широты и 98°55" западной долготы. Жребий брошен. Пересечен рубеж, от которого уже нет дороги назад.
«Полонез» плывет в фонтанах пены. Дневной переход 180 миль. Не уснуть. Яхту бросает во все стороны. А ведь только 7—8 баллов!.. Вчера забыл поужинать, сегодня — пообедать. Лежу в койке, и меня трясет как в лихорадке. Заставляю себя съесть апельсин, прикладываю к воспаленному правому глазу примочку из чая и снова выскакиваю не палубу, чтобы сменить парус. Возвращаюсь в свою нору под одеяло, как загнанный зверь. Каждым нервом ощущаю напряжение парусов, такелажа и корпуса и знаю, что яхта послушна моей воле. «Полонез» скачет, закусив удила, но в заданном направлении... Выглядывает солнце, хотя как среди этих мечущихся гор и пляшущих долин отыскать горизонт, необходимый для обсервации и прокладки курса?..
Уже третий день не могу определиться. Задраиваю люк и возвращаюсь к книгам тех, кто раньше оставил за кормой мыс Горн...
18 февраля. До Горна 580 миль. С утра задувает 7—8 баллов. Штормовой ветер с фронта атакует исполинские волны. Но угрюмый океан все так же безучастно катит свои погребальные дроги. Под серым небом — серая вода, которая бьется в конвульсиях, плюется пеной, чтобы через минуту опасть кроткой долиной. Обезличенность этой волнующейся воды ужасна, а ее мощь не поддается описанию. Кажется, что здесь судьба человека и судна решается без его участия».
— Почему, Кшиштоф, вы выбрали самый тяжкий маршрут!
— Есть две основные трассы, которыми ходят вокруг света под парусом. Первая лежит в экваториальных водах в зоне пассатов — постоянных благоприятных ветров. Она ведет через Панамский канал и Торресов пролив мимо живописных островов Тихого и Индийского океанов. Именно этим путем в январе 1967 года пошел мой соотечественник Леонид Телига. За два года и два месяца плавания он оставил за кормой 28 тысяч миль.
Другая трасса «окольцовывает» Антарктику, Она проходит в «ревущих сороковых» и «воющих пятидесятых» широтах южного полушария, огибая три грозных мыса: Доброй Надежды, Луин и Горн. Западные ветры, достигающие ураганной силы, разгоняют здесь такие волны, каких нет больше нигде на белом свете. Эта трасса намного труднее обжитой экваториальной, но зато и быстроходней, так как здесь практически не бывает штилей. Именно по ней шли знаменитые клиперы, перевозившие товары из Австралии в Европу.
Первым одолел ее в 1942— 1943 годах на иоле («Иол» и «кэч» — двухмачтовые яхты с косыми парусами.) «Лег II» аргентинец Вито Дюма. Вторым был шестидесятипятилетний Фрэнсис Чичестер на кэче «Джипси-Мот IV». Кроме них, к концу 1971 года «ревущими сороковыми» прошло лишь шесть человек.
Я решил идти вокруг света самым трудным путем и старался не уступить моим знаменитым предшественникам.
Я не ставил целью побить рекорд Чичестера (29 630 миль за 226 ходовых суток с заходом лишь в один порт — Сидней), но на отрезке Австралия — мыс Горн «Полонез» на шесть дней опередил знаменитую «Джипси-Мот». Каждую неделю мы оставляли за кормой около тысячи миль Тихого океана. Да и общий результат не так уж плох: 241 ходовые сутки на 31 068 миль и 7 месяцев, чтобы замкнуть земной круг.
— Считаете ли вы свое плавание на «Полонезе» чисто спортивным достижением! Или это была проверка человеческих возможностей в борьбе со стихиями!
— Это зависит от того, что вкладывать в понятие «спорт». Каждое спортивное свершение включает в себя достижение общечеловеческое, пробу характера. Видимо, поэтому и на суше я люблю соперничество, здоровую конкуренцию.
— Но ведь ваше свершение включало элемент смертельного риска. И вы сами, вслед за Чичестером, частенько повторяли это в своих репортажах, которые посылали для газеты «Трибуна люду». А спорт, как его понимают еще со времен Олимпиад в Древней Греции, не должен ставить под угрозу здоровье и жизнь человека.
— Мы рискуем попасть в катастрофу, садясь за руль автомобиля. И все-таки ездим. Но, конечно же, есть принципиальное различие между случайностью, риском и свободным выбором.
Готовясь к одиночному плаванию, в котором можешь рассчитывать только на свои силы, нужно все трезво взвесить, чтобы быть готовым к самому худшему. Но, когда выбор сделан, когда кливер поднят, отступать нельзя. Потеряв уважение к себе, человек превращается в ничтожество. А это хуже физической гибели. Ибо не инстинкт самосохранения является отличительной чертой человека разумного, а стремление прожить жизнь достойно.