Ядовитые железы располагаются у морских змей в передней части рта. Угри и мелкая рыбешка — основа рациона морских змей у побережья Австралии — погибают от сильного яда в течение нескольких секунд — так что не успевают удрать в коралловые кущи.
Время от времени рыбакам и исследователям попадаются огромные скопления «гадов морских». Несколько лет назад в Малаккском проливе наблюдали «пояс» из змей шириной метра в три и длиной в 60 миль! Считают, что такие скопления связаны с периодом оплодотворения, когда морские змеи особенно агрессивны и опасны.
Одни виды морских змей откладывают яйца в прибрежном песке. Другие — как Laticauda Semifasciata — до недавнего времени в период размножения тысячами скапливались в открытых морю пещерах острова Гато, на Филиппинах. Сейчас число их значительно уменьшилось из-за почетного места в восточной гастрономии. Японские рыбаки отлавливали их в несметном количестве, и после доставки — живыми, в мешках — в коптильни острова Рюкю, пускали этот тончайший деликатес в дело. Такой промысел существует и сейчас, но, увы, в значительно уменьшившемся объеме. Небезобидных L. Semifasciata, как видно из этого примера, не только не опасаются, но и, напротив, истребляют.
Другие виды отлавливают из-за красивой и прочной кожи, используемой для сумок, поясов, галстуков. И конечно, таинственные и опасные создания входят в состав приворотных зелий и лекарств, используемых в народной медицине.
Голубой фаянсовый Делфт
Сама природа, должно быть, велела голландцам стать гончарами: бери податливую глину прямо за порогом и замешивай, формуй. Так они и делали с давних времен. Определить эту давность трудно, известно только, что к XV веку гончарное дело стало уже потомственным. Многому научились голландцы и у искушенных в ремеслах итальянцев: эти края часто навещали опытнейшие мастера-керамисты из Фаэнцы.
В Делфте тоже было немало гончаров. Только чересчур, пожалуй, жирна местная глина. Поэтому делали из нее большей частью нехитрую утварь для кухни — тяжелую и основательную: горшки всякие, кувшины для молока, пивные кружки (пиво здесь всегда варили отменное)... Развивались в городе ремесла, и уже не столь чиста и прозрачна, как прежде, текла вода в реках и каналах. А раз так — пошатнулось древнее пивоварение. Видно, загрязнение среды — проблема не только наших дней. Одна за другой стали закрываться пивоварни. Тогда занялись жители Делфта керамическим делом всерьез. И свободные руки были в избытке, и мастерских не надо было строить — не пустовать же старым пивоварням. С Шельды и Рейна по каналам стали привозить хорошую глину. Образцом для делфтских керамистов служил китайский фарфор, которым в ту пору увлекалась Европа. Как водится, первое время ученики старательно копировали учителей, осваивали изощренные восточные орнаменты, совершенствовали палитру. Особенно же приглянулся здешним мастерам фарфор, расписанный по белому фону синей кобальтовой краской. И хотя покрывались изделия и многоцветной росписью, все же синий навсегда остался любимым цветом делфтцев.
Однако нельзя же без конца в учениках ходить — только и делать, что копировать пусть совершенные, а все-таки заморские, чужие образцы. Поэтому мало-помалу стали выходить из делфтских мастерских изделия со своими, типичными местными мотивами. На блюдах и вазах (вращали крыльями милые голландскому сердцу мельницы, к далеким берегам устремлялись по кобальтовым волнам корабли. На голубых лугах паслись ленивые синие коровы. И конечно же, ведь Голландия есть Голландия, распускались цвети. На фаянсе писали портреты именитых горожан, сценки каждодневной жизни, религиозные и мифологические сюжеты. Словом, брал покупатель в руки блюдо — самая настоящая картина. И — по справедливости — прежних «Горшечников», а теперь фаянсовых дел мастеров, стали причислять к цеху святого Луки. Ведь тот, как известно, покровительствовал художникам.