Выбрать главу

Умару Феланду в этот момент стоял около огромного нильского окуня и, поддерживая его руками за жабры, счастливо улыбался. Приносили и других страшилищ, но удачливее его так и не нашлось. Затем состоялась церемония награждения, во время которой эмир вручил Умару Феланду чеканный кубок, велосипед и денежный приз. В честь победителя ударили тамтамы, запели трубы...

Между тем солнце, казалось неподвижно застывшее в зените, так раскалило и воздух и землю, что тепло чувствовалось даже через толстую подошву ботинок. При такой жаре только бы и отсиживаться в речке или, на худой конец, в прохладной комнате мотеля. Я подумал, что теперь, когда состязание рыбаков окончилось, и участники и зрители до вечера будут отдыхать, но не тут-то было! Праздник переместился на площадь фестивальной деревни. Туда с подобающими почестями доставили эмира и усадили на трибуне в окружении местной знати. Опять взвыли трубы, забухали тамтамы. Народ столпился по краям площади. На дальнем ее конце гарцевали всадники в белых просторных одеждах и таких же белых шапочках. Эмир дал знак, начались скачки. Их открыл наездник на белом скакуне, который с места взял в карьер. Он словно бы распластался в воздухе, едва прикасаясь копытами к земле, — столь стремителен и красив был его бег. Конь мчался прямо на трибуну. Казалось, еще мгновение, и он врежется в людей. Но нет! В считанных метрах от толпы лихой наездник на всем скаку поднял лошадь на дыбы так, что она чуть не села на хвост. Зрители восторженно загудели. Наездник удостоился одобрительного кивка эмира и, довольный, отъехал в сторону. А к трибуне на вороном аргамаке уже рванулся следующий всадник...

Скачки закончились часа через два. Площадь опустела, но ненадолго. После короткого перерыва на обед туда снова стал стекаться народ. Настала очередь танцоров продемонстрировать свое искусство.

Никто не брался считать в Нигерии традиционные танцы. Впрочем, затея эта представляется практически невыполнимой. В каждой деревне — города в расчет не берутся, ибо из 80 миллионов населения в них живет едва ли четверть, — есть свои танцы. Причем многие из них дошли до наших дней из седой древности. На сей раз в фестивальной деревне собрался весь цвет нигерийских танцоров. Каждый штат прислал свои ансамбли, своих исполнителей.

Первыми на площадку перед трибуной выбежали стайкой стройные девушки в мини-платьицах, сшитых из пятнистой, как шкура у леопарда, ткани. Их встретили приветственными возгласами, аплодисментами. Девушки начали исполнять знаменитый в Нигерии танец «нвокоборо», иначе называемый «танец граций», о котором есть романтическое предание.

Когда-то охотник устроил в лесу засаду и поджидал добычу. Неожиданно на поляну перед ним вышел барабанщик и призывно застучал по тамтаму. Тут же из кустов выбежали красивые девушки — все, как одна, в коротких одеяниях из леопардовых шкур. Двигаясь гуськом, они образовали круг и в такт ударам барабана и погремушек, что были у них в руках, начали танцевать. Они то грациозно застывали на месте, то, подхваченные быстрым ритмом, вихрем носились по поляне.

Очарованный красотой танца, охотник просидел в кустах до самого вечера, а когда лесные феи исчезли, поспешил домой. В деревне он рассказал жене и детям обо всем, что видел в лесу, и на другой день повел их к поляне, где снова танцевали грациозные девушки. На третий день с охотником отправились все его родственники. Девушки и барабанщик выглядели еще нарядней. Охртник понял, что на сей раз у неведомых танцорок фестиваль, а до этого они всего лишь репетировали.

После танца девушки и барабанщик принялись за трапезу, которую принесли с собой в корзинках. В это самое время на поляну ступила антилопа, и вот тут охотник сплоховал: забыв обо всем, он схватил лук и спустил тетиву. Пораженная метко пущенной стрелой антилопа рухнула в траву. И в тот же миг исчезли девушки-танцовщицы и барабанщик, оставив в спешке на поляне погремушки и тамтам. Охотник и его родственники подобрали их и вернулись в деревню. Затем мужчины попробовали наигрывать услышанный в лесу ритм, а девушки имитировать движения граций. Так из безымянной деревеньки, затерявшейся в лесах провинции Оверри, где ранее никогда не знали танцев, вышел «нвокоборо», ставший теперь прима-номером любого нигерийского фестиваля.

До позднего вечера на площадь фестивальной деревни один за другим выходили танцоры, и зрители буквально стонали от восхищения каждым новым номером...

К концу этого праздничного дня я уже валился с ног, успев посмотреть еще состязания борцов и боксеров, побывать на выставке возделываемых в Нигерии тропических фруктов и растений. Теперь не мешало бы и перекусить. В ресторане не сделал и двух шагов, как меня окликнули. Из-за ближнего от входа столика поднялся нигериец в агбаде — тот самый, который начал рассказывать на берегу Римы о «владыке вод».